Зеленая
Шрифт:
Какое я все-таки получила разностороннее образование! И как оно пригождается мне в жизни!
Старинные книги напомнили и о другом. Я не должна вызывать образ Правителя. Будучи Управляющим, он по-своему заботился обо мне. Правителя я убила — тоже по-своему. Поэтому очень важно произнести нужные слова.
Я отвязала от пояса деревянный колокольчик. Мятые мокрые пучки травы вывалились на пол, и язычки ударили в полую чашу. Поставив колокольчик на каменную плиту у своих ног, я надрезала себе ножом левое предплечье. Отложив нож, я взяла колокольчик и медленно покачала из стороны
От знакомого цоканья на глаза навернулись слезы. Я не пыталась проглотить их. Вода, даже соленая, вряд ли способна ослабить силу крови.
— Управляющий! — позвала я. Кричать не было смысла. Его тень либо услышит меня, либо нет. Капли крови падали на плиту и с тихим шипением расползались на согретом солнцем замшелом камне. Слова гулким эхом отражались от сводов. — Управляющий, призываю тебя! Я, Зелёная, которую ты нарек Изумрудом, чью жизнь ты украл, зову тебя! — Холодок пробежал у меня по спине, и я судорожно вздохнула. — Ты позвал меня, и я пришла в твой разрушенный дом… Во имя объединяющей нас связи я призываю тебя!
Я замолчала, хотя продолжала качать колокольчик, который звучал: цок-цок-цок. Волоски у меня на руках поднялись дыбом. Мне снова показалось, будто впереди ограда из молний… В минутном приступе страха мне вдруг показалось, что вместо Управляющего ко мне явится Чойбалсан.
Ноздри уловили запах дыма. Кровь у моих ног свернулась и почернела. Я ощутила сзади чье-то присутствие. Тот, кто появился из мрака, был опаснее клинков, страшнее смертельных ран.
Ничто на свете не заставило бы меня обернуться и посмотреть. Я дрожала всем телом и плакала, жалея, что призвала его. Лучше бы я сделала что-нибудь другое… что угодно! Колени подо мной подкосились; я рухнула на пол. Мне хотелось броситься на собственный нож.
Вдруг сверху на меня полилась струя воды. Я невольно подняла голову. В луче света ко мне плыл лепесток лилии. Он приковал к себе мой взгляд и забрал мой страх. Кто обронил лепесток — богиня или беспечная цветочница на улице?
Какая разница? Мир развивается циклично… или по кругу. А может, циклы и круги — одно и то же. Проще всего поверить в чудо в самой обыденной обстановке.
В конце концов ко мне вернулась храбрость. Поставив колокольчик, я обернулась. Деревянное цоканье продолжало эхом отражаться в окружающей тьме еще несколько мгновений, а потом наконец утихло.
Из тьмы выступил Управляющий — неопрятный и мертвенно-бледный, каким я мельком увидела его на развалинах его дома. Он не был похож на привидение — не был прозрачным, не струился, не колебался. В чем-то он стал похож на матушку Железную.
Но больше всего изменились его глаза. Черные, неясные, они больше не были мертвыми. Хотя тело его умерло, взгляд, наоборот, ожил… Он был полной противоположностью тому, каким казался при жизни.
Увидев его, я, как ни странно, ощутила странный укол надежды.
— Наконец-то ко мне вернулся мой беглый Изумруд! — сказал он.
Оказывается, он тоже не терял надежды… Даже смерть не лишила его самоуверенности и высокомерия. Искренне рассмеявшись, я ответила:
— Меня зовут Зелёная. Я сама по себе,
— Я знаю, кто ты.
Помня его вероломство, я невольно посочувствовала ему: лицо его исказилось от боли.
— Я знаю, что ты со мной сделала, — продолжал Управляющий.
— Иначе нельзя было. — Я верила в это, но понимала, что верю, потому что меня убедили.
— В самом деле? — коварно улыбнулся Управляющий. — Тогда скажи, многих ли я убил за свое многовековое правление? В каких войнах пришлось участвовать городу? Разве за время моего правления деньги обесценились и разве кораблей в гавани стало меньше? Неужели ужас и страх царили на улицах?
Его вопросы ненадолго застали меня врасплох.
— Откуда мне знать? Мне ведь ничего не рассказывали о недавних событиях, и я ничего не понимала. Меня воспитывали, как… — Я ненадолго задохнулась, поняв правду. Затем я тише продолжала: — Меня воспитывали, как женщин времен твоей юности. Мне ничего не говорили о том, что происходило в мире после того, как ты взошел на престол.
— Да, много лет я был очень одинок… — сказал Управляющий. — Ты могла бы скрашивать мои ночи, напоминая мне о том, каким я был когда-то. — Он вытянул руку, как будто собирался потрогать меня, но потом передумал. Двигался он бесшумно, и я вспомнила, что на самом деле его все же не существует.
Горькая ярость затопила меня. Значит, мне загубили жизнь из-за его одиночества?!
— Я напоминала бы тебе твою юность, пока не увяла со временем… А ты продолжал бы править!
— Ты так или иначе состаришься, со мной или без меня, — уныло ответил Управляющий. Я заметила слезы в его глазах. — Что ужасного в том, чтобы стариться в прекрасном дворце, когда огромный город лежит у твоих ног?
— Ты был тираном! — не сдавалась я. И все же я понимала, что мои доводы не выдерживают никакой критики. В конце концов, я была ребенком и верила в то, что мне внушали.
— Я был тираном, который принес городу мир, процветание, тихие улицы по ночам и молчаливых богов, которые не вмешивались ежедневно в людские дела. — Управляющий глубоко вздохнул. Я удивилась. Как может вздыхать тот, кто уже не дышит? Невольно я задумалась и над тем, каким образом он говорит… — Мое преступление, моя тирания заключалась не в том, что я правил, а в том, что пережил взлет и падение многих знатных родов.
— Твое преступление, — твердо сказала я, — заключалось в том, что ты отнял власть у миролюбивых людей и забрал ее себе.
— Такими ли миролюбивыми были те, кого ты защищаешь? — встрепенулся Управляющий. Теперь его лицо дышало страстью, сравнимой с моей собственной. — Знаешь, с кем вели войну жители Медных Холмов, когда я был еще обыкновенным человеком? То была война с пардайнами. В свое время они были безжалостными охотниками и разбойниками. За ними следовали многие племена, решившие, что пардайны мудры и могущественны. Общая тропа, которая заменяет пардайнам душу, даровала им силу, с которой ничто не могло сравниться. Многие тысячи горожан сложили головы в той войне. Я отобрал у пардайнов их оружие, которым они истребляли крестьян, детей и купцов, и принес мир Медным Холмам. И пардайнам тоже!