Зеленое движение в Гражданской войне в России. Крестьянский фронт между красными и белыми. 1918—1922 гг.

Посадский Антон Викторович

Обрисованные обстоятельства следует иметь в виду, оценивая характер массовых движений и то, какие персонажи могли оказываться в них на видных ролях.

В разворачивавшейся с 1917 г. Гражданской войне крестьянин мог быть солдатом (в белых рядах), красноармейцем (при регулярном построении РККА советская власть дистанцировалась от старых понятий, красноармеец обязан был быть развитым, «сознательным», политически грамотным) и повстанцем (партизаном, бандитом, самооборонцем). По политико-психологической природе следует выделить добровольца («самомобилизовавшегося», «партизана»), мобилизованного и дезертира (зеленого).

Многие крестьяне, особенно в тех местностях, по которым не раз прошел фронт, побывали за годы междоусобицы в разных ролях.

На белой стороне добровольчество было на первом этапе наименее крестьянским. Однако затем происходило смыкание добровольчества офицерско-интеллигентского

и крестьянского. Красные пополнялись крестьянами прежде всего в районах, находившихся в зоне военных действий или подвергавшихся оккупации. Например, самые боеспособные полки (241-й Крестьянский и 242-й Волжский) 27-й стрелковой дивизии образовались из крестьянских партизанских отрядов, сражавшихся против германцев и гайдамаков, и поволжских крестьян, которыми оброс петроградский красногвардейский отряд, получивший закалку на внешнем финском фронте⁶⁹. Левые эсеры пытались создавать волостные советы и ВРК при них с организацией территориальной Красной армии и добровольческих отрядов на жалованье. По данным Н. Огановского, инициатива реализовалась в создании кое-где «волостных советов солдатских депутатов, содержавших банды хулиганов на счет крестьян. Хулиганы держали всю округу в страхе»⁷⁰.

Села – ремесленные центры, локальные товаропроизводящие районы часто оказывались, с одной стороны, более уязвимы в ситуации крушения рынка, с другой – лакомым куском для «реквизиций» любого рода. Поэтому неоднократно такие местности, тяжело пострадав в первый период революции, становились базой антибольшевистской борьбы или раскалывались, поставляя надежные контингенты противоборствующим сторонам. В последнем случае примером может служить степное самарское Заволжье.

Насколько могло меняться настроение крестьян в ходе боевых действий, относительно известно. Однако при этом важно, что организационный потенциал, по каким-либо причинам более высокий в тех или иных местностях, мог активно работать и на одну сторону, и на другую. Так, Мензелинский уезд Уфимской губернии отозвался на выступление чехословаков волной антисоветских восстаний. Однако отряд Народной армии смог так изменить настроение, что в вернувшиеся советские войска массы мензелинцев пошли добровольцами. В первые же месяцы 1920 г. в знаменитом вилочном восстании Мензелинский уезд стал центром. В нем началось восстание, участвовало наибольшее количество крестьян, в нем погибло наибольшее количество советских работников и повстанцев⁷¹. Можно предположить, что именно больший отклик в советские ряды вызвал впоследствии наибольшее возмущение властью, которая воспринималась как своя.

Отношение к мобилизациям со стороны крестьян очень разнилось. При ощущении слабости власти распоряжениями могли просто пренебречь. При мобилизациях в прифронтовой полосе вынужденное подчинение легко отзывалось уходом домой при приближении фронта. Гарантированно установить по мобилизациям фазы политического «колебания» крестьянства в ходе военных действий вряд ли возможно: отношение к мобилизациям детерминировалось многими факторами⁷². Многажды зафиксировано положение, когда мобилизованные крестьяне воевали, и часто вполне сносно и даже хорошо, пока войска шли вперед. При отступлении же большинство доходило лишь до родных деревень и «пропадало без вести».

А.Е. Снесарев размышлял в дневнике 14 апреля 1919 г.: «У Колчака на Восточном фронте безостановочное движение: крестьянство поднимается, красные сдаются частями… сдадутся, предадут главных и по расстрелянии в ряды врага: «смирно», «равняйсь» и т. д. Оттуда и отходы в 50 – 60 вер.: бегут верхом вожаки (комиссары и др.), и пробегают эти версты, а масса остается…»⁷³

Повторяющийся сюжет Гражданской войны – настойчивые требования со стороны мобилизованных выдать удостоверения о принудительном наборе. Нередко крестьяне просили объявить мобилизацию, то есть «взять насильно» именно при сочувственном настроении, чтобы было оправдание перед противостоящей стороной в случае ее прихода. Активность в этом вопросе демонстрировала конечно же настрой деревни.

В летние недели наиболее активных зеленых выступлений в ряде волостей Чистопольского уезда Казанской губернии мобилизуемые требовали таких удостоверений, считая, что с ними Колчак в плену не расстреливает. В одной из волостей был убит председатель ревкома⁷⁴. В уезде антисоветскую агитацию вела некая религиозная или псевдо-религиозная Секта вансанских Божьих воинов (сводка за 1 – 7 октября 1919 г.)⁷⁵.

Особый отдел Запасной армии 5

октября так обрисовывал ситуацию в этом уезде. Уезд переполнен дезертирами, с которыми ведется борьба. В Чистополь ежедневно добровольно прибывали партии дезертиров от 40 до 140 человек. Дезертирство в частях сократилось до минимума: во 2-м Приволжском полку дезертиров при 4 тысячах состава – 48 человек, из них вернулось обратно 29 человек, заявивших недовольство на отбирание у родителей хлеба и на плохое питание.

Восстания и волнения в разных волостях происходили по поводу помольных билетов. В волостях царили «полнейшая разнузданность и расхлябанность волостных властей, ведущих определенную кулацкую политику», чему аккомпанировали «в высшей мере» развитые пьянство и хулиганство. Отряды Губчека, комдеза и продовольственные действовали в уезде под общим руководством губчека. Уком послал по волостям 100 коммунистов отрядами по 10 человек.

28 сентября произошло восстание в Новых Челнах, ревком арестовал 111 человек по нескольким волостям. Ревком накладывал на кулаков контрибуции. «Положение уезда угрожающее, крестьяне устраивают мятежи, и бороться с последними трудно по следующим причинам: во время мятежа крестьяне посылают вперед женщин и детей, которые определенно заявляют – расстреливайте нас всех… В общем, Чистопольский уезд отмечается кулаческим, в других же уездах настроение крестьян удовлетворительное, например Чебоксарский, Ядринский, Козмодемьянский, Краснококшайский уезды, здесь уже настроение крестьян лучше», для преодоления недовольства властям хватало агитационных мер⁷⁶.

Итак, в обширной губернии один из уездов явно более осмысленно и дружно настроен, чем остальные. Это обстоятельство позволяет ставить вопрос о причинах такой специфики. Подобный сюжет встречается в разных местностях.

В самостоятельной вооруженной борьбе крестьянство выступало в разных жанрах. Известны походы на город. Это могла быть мирная или «полумирная» осада. Так случилось с Минусинском летом 1918 г.⁷⁷, три дня в июне 1918 г. в осаде пригородных волостей пребывала Кострома⁷⁸. Подобные явления повторялись не раз. Крупные городские волнения и восстания вызывали поддержку окрестных крестьян и красноармейских частей из мобилизованных крестьян же. Так, массовое рабочее выступление в Астрахани в марте 1919 г. вызвало поддержку и местных частей, и ближайших деревень⁷⁹. Правда, согласовать усилия даже при близком настроении получалось редко, что продемонстрировало уже Ярославское восстание 1918 г. На подобный сюжет в начале «Большого восстания» на Тамбовщине обратил внимание А.И. Солженицын: «Мужичий поход от Княже-Богородицкого до Кузьминой Гати: тысячные крестьянские толпы без всякого вооружения, с дубьем, вилами и рогачами, под колокольный звон встречных сел идут «брать Тамбов»⁸⁰.

Все годы Гражданской войны происходило множество бунтов-однодневок, вспышек недовольства в масштабах одного поселения, которые зачастую без жертв завершались. В советских источниках они рисовались бунтами «обманутых» «подстрекателями» крестьян, которые после объяснения успокаивались и осуждали верховодивших кулаков. Презрительно-покровительственное отношение к несуразным и бессмысленным бунтам, видимо, культивировалось в советской среде совработников. Так, местные продработники характеризовали восстание 10 ноября 1918 г. пригородных волостей Епифанского уезда как «курьезное восстание мирных епифанцев». Однако при этом ссыпка хлеба прекратилась и в соседних уездах, а многие из осенних волнений перешли в мощные вооруженные движения. М. Кубанин справедливо отметил, что если крестьянство Нечерноземья лишь протестовало против разверстки, то в производящих районах с лета 1918 г. начались восстания⁸¹. Но при этом следует иметь в виду, что и государственное давление приходилось прежде всего на наиболее удобно расположенные производящие районы.

Наиболее серьезным военным участием крестьянства в Гражданской войне стали массовые восстания, повстанчество, вооруженная партизанская борьба.

Уже во второй половине лета 1918 г. известны случаи упорных и хорошо руководимых восстаний, в том числе в местностях, которые через год дадут зеленые мятежи. Так, в первой половине августа в Новгородской губернии вспыхнуло восстание в окрестностях большого села Медведь, с убийством членом исполкома и разоружением красной гвардии. Подавлял восстание Бологоевский латышский отряд из Старой Руссы, сжегший село артиллерийским огнем. Интересно, что село Медведь представляет собой один из центров военных поселений, с обширными каменными казармами и иными постройками николаевских времен.