Зеленоглазая леди
Шрифт:
– Ах так! – воскликнул он и добавил: – Ну ладно. Анна расслабилась, почувствовав себя в безопасности.
Но тут ее постигло настоящее потрясение. Его жаркий и влажный рот вдруг заскользил по ее ягодицам.
– О!
– Ш-ш! Лежи тихо. Это тоже приятно.
Он целовал ее ягодицы, проводя губами и языком по нежным изгибам, покусывая, посасывая, изучая все выпуклости и впадинки.
– О! – снова вскрикнула Анна, бессильная противостоять новым волнам наслаждения, обрушившимся на нее. Он буквально вдавил ее в матрас, набитый кокосовой стружкой, целуя
– Мне нравится твой вкус, – прошептал он ей на ухо. Не в силах вымолвить ни слова, Анна задрожала, а потом застонала, когда его язык нашел расщелину между ягодицами.
– У тебя красивый задик, – сказал он, нежно покусывая подрагивающие ягодицы. И тут она почувствовала, как он развел ее ноги и вошел в нее сзади, а это было для нее так ново и неожиданно и, возможно, даже запретно и греховно. Вот уж этого она никак не ожидала, но волны наслаждения накрыли ее тело почти мгновенно, особенно когда он стал еще ласкать ее грудь.
Когда же он начал ласкать ее в том потаенном уголке, о существовании которого она до сих пор не подозревала, Анна вскрикнула. Тело ее извивалось, дыхание стало прерывистым и трудным, пока он возносил ее к небесам и возвращал обратно на землю.
– Господи, Я так тебя желал, – прошептал он, прижимаясь лицом к ее шее. В последний раз его мужское естество сделало яростный толчок, и он застонал, совершенно расслабившись.
27
Анна сразу же провалилась в бездну глубокого сна. Она была измучена, но как-то нелепо и странно довольна. Уютно устроившись рядом с Джулианом, окутанная сонным туманом сна, она пыталась, но не могла припомнить, когда еще была так счастлива. Конечно, ей и прежде бывало хорошо, но счастлива она была только сейчас.
А ведь всего несколько часов назад она на самом-то деле чувствовала себя несчастной.
И вот Анне приснился сон. Челси играла в саду с мячом, а Анна, улыбаясь, наблюдала за дочерью. Небо было таким синим, каким оно бывает только над Цейлоном. Нежные белые облачка плыли по нему под легким дыханием бриза.
День был теплым, но не слишком жарким. Вдали маячили прохладные синие горы. Пели птицы, распускались цветы, на деревьях лопотали обезьяны.
– Анна! – позвал ее чей-то голос. Она повернула голову на зов.
– Где ты? – И снова услышала его. На этот раз он звучал слабее. Хмурясь, она пошла на зов в том направлении, откуда исходил этот голос.
И вдруг увидела его на самой вершине холма, где находилось крошечное кладбище. Его светлые волосы развевались на ветру, а стройное тонкое тело омывал солнечный свет. Он стоял и смотрел, как Анна спешит навстречу. И на его губах появилась легкая улыбка. Он поднял руку, будто прощаясь с ней, потом повернулся и быстро пошел прочь.
– Подожди! – крикнула Анна и побежала за ним.
И как бы быстро она ни бежала, он уходил от нее все дальше и дальше. Когда
Он покинул ее с улыбкой, махнул на прощание рукой... теперь ей предстояло идти по жизни без него.
Сердце ее сжималось от боли, еще раз пережив горечь утраты. Анна плакала и смотрела вдаль, пытаясь отыскать знакомый образ, но его нигде не было.
– О, Пол! – вздохнула Анна.
28
Джулиан лежал на спине с полузакрытыми глазами, наслаждаясь близостью обнаженной женщины. Ее сверкающие волосы рассыпались по его груди. Джулиан гладил эти тяжелые шелковистые пряди, наслаждаясь их красотой. Анна прижималась к нему обнаженной грудью, успокоенная и пресыщенная. Ее упругая грудь с сосками похожими на розовые бутоны, вполне могла бы принадлежать и юной девушке.
В прошлом он предпочитал зрелых женщин с хорошо развитыми формами, но в этой почти девочке Джулиан нашел настоящую женщину, от вида и близости которой у него захватывало дух.
Ему захотелось обладать ею с тех пор, как только он ее увидел. Его притягивала эта хрупкая золотистая красота в сочетании с невероятно загадочными зелеными глазами.
Ему даже нравилась та ярость, столь не вязавшаяся с ее хрупким обликом, с которой она защищала свою дочь. Он сразу понял, что Анна была и хорошей матерью, и верной женой. Хотя представляя ее женой своего покойного неоплаканного полубрата, он был готов скрежетать зубами.
Все, к чему он так стремился, его братьям доставалось без малейших усилий. Даже Анна досталась сначала Полу.
Джулиану не довелось встретиться с младшим из братьев Траверн, Пола он видел только несколько раз, да и то издали. Это было еще когда он попытался напомнить о себе отцу. Ему тогда было около семнадцати, значит, Полу – лет шесть, но Джулиану он показался совсем младенцем. Джулиана непреодолимо тянуло к братьям, но их тогда охраняли няньки, словно драконы.
Дети были разодеты в бархат и кружева, как маленькие принцы. Джулиан просто зеленел от зависти. У них были обручи, которые они палкой катали по дорожкам, и маленькие деревянные кораблики, которые они пускали плавать в пруду. А единственными игрушками Джулиана были грубые поделки, смастеренные его бабушкой. Много лет спустя, возмужав, он понял, что в юности жаждал не столько этих игрушек, сколько того, что они собой олицетворяли.
Эти чистенькие, хорошо одетые и накормленные мальчики были его братьями, порожденными его отцом. Отец обожал младших сыновей и презирал старшего.
Случались минуты, когда Джулиан вспоминал слова бабушки и считал себя законнорожденным, а двоих младших детей ублюдками. И то, что отец его не признал, было для него горькой пилюлей.
Джулиан часто фантазировал, что снова явится в Гордон-Холл с доказательствами своего права на наследство. Воображал, что они бросятся ему на шею, а он отвергнет их. А возможно, он проявил бы благородство и позволил им остаться при нем.