Зеленые глаза Баст
Шрифт:
За исключением телеграммы, я ничего не слышал от Гаттона и мог лишь предполагать, что на пожарище Белл-Хауса он не нашел ничего достаточно важного. Без сомнения, он оповещал о своих действиях Скотланд-Ярд, но до сих пор его открытия не привели ни к каким арестам, что говорило само за себя.
Последняя моя статья для «Планеты» скорее напоминала сбивчивое эссе, чем новостное сообщение, хотя я и постарался оживить рассуждения подобием отчета о расследовании в Аппер-Кросслиз. Стоило мне занести перо над бумагой, как я осознал, что описание своеобразной атмосферы, царящей в неестественно пустынной деревне, с трудом укладывалось в привычную
Как я успел упомянуть, мольба в глазах Изобель глубоко ранила меня, но я мало что мог предложить в утешение. В этих обстоятельствах, думаю, меня несомненно поймут, когда я скажу, что в конце концов покинул ее дом со странным чувством облегчения. Мечтать о праве осушить женские слезы так, как это может сделать лишь возлюбленный, и подозревать, что эта сладкая привилегия могла быть некогда дарована вам при первой же просьбе — пытка, какую не вынесет ни одно сердце.
Нетерпеливо ожидая вестей от Гаттона, я отправился в сначала в редакцию «Планеты», затем пообедал в клубе и вернулся обратно. Так ничего и не узнав, я собрался домой. Когда я, проходя по главной улице сросшейся с городом деревни, миновал полицейскую караулку, в которой (если говорить о моей роли в этой истории) разыгрались первые сцены драмы, перед моим мысленным взором вдруг промелькнули все странные и трагические события, что обрушились на меня в столь краткий срок.
Как и в ту ночь, когда я впервые увидел зеленые глаза таинственной женщины, на посту стоял полицейский, но он не был знаком мне, и я, погрузившись в размышления, побрел дальше, к Ред-Хаусу, чей заброшенный вид пробудил новые и более кошмарные видения.
Сегодня у дома не было зевак: ажиотаж вокруг убийства пошел на спад, и у ворот я даже не заметил охраны. Это подсказало мне, что обыск особняка был завершен и полиция не питала надежд обнаружить что-либо новое.
Дома меня встретил Коутс и немедленно сообщил, что час назад из Кросслиз звонил Гаттон, который пообещал связаться со мной по прибытии в Лондон. Это обнадеживало, и я пожалел лишь о том, что не оказался на месте и не переговорил с ним лично.
— Около трех также звонил сэр Эрик Каверли, — продолжал Коутс. — Он сказал, что зайдет вечером в восемь, как вы и просили.
Я глянул на бывшего военного, стоявшего навытяжку в дверном проеме.
— Хорошо. Это все? — произнес я.
— Больше сообщений не было, сэр, — отрапортовал он.
Я, глубоко задумавшись, прошел в кабинет, остановился у открытого окна и стал внимательно рассматривать обсаженную деревьями дорогу, отныне и навсегда связанную с воспоминаниями о самых темных тайнах трагедии, в которую я оказался втянут столь неожиданным образом.
Мне было известно, что у Гаттона имелась своя теория: он считал, что выбор Ред-Хауса для осуществления ужасного плана был отнюдь не случаен, а продиктован удобством расположения дома с точки зрения убийцы. Короче говоря, он полагал, что лондонский штаб преступника — то есть, как мы были убеждены, доктора Дамара Грифа — находился где-то по соседству!
Этот поразительный вывод основывался, по моему мнению, на довольно шатких предпосылках и тем не менее тревожил меня. Самые зловещие проявления сверхъестественного зеленоглазого создания (я не мог заставить себя считать его женщиной и вообще не думал
«Их логово во Фрайарз-Парке разрушено, мистер Аддисон, и им придется скрываться в ином пристанище, пока нам неизвестном, том самом, где они прятались, когда разрабатывали сложный план убийства сэра Маркуса. Единственной альтернативой является бегство за границу, но Управление уголовных расследований настороже и такой исход практически невозможен, особенно если вспомнить о приметной внешности доктора Дамара Грифа. Конечно, они могут обосноваться где угодно, но я склонен думать, что они отправятся в Лондон».
Я догадался, что известие о признании Эрика Каверли, появившееся в газетах, было как-то связано с этой версией инспектора, но в правильности его теории мне лишь предстояло убедиться.
Поскольку документ (о котором мне поведала Изобель) был доверен ей втайне от всех, вдохновленное полицией сообщение могло оказаться выстрелом наугад; тот факт, что оно попало в цель, мог показаться одной из тех случайностей, что зависят от слепой прихоти судьбы — но в нашем случае все это стало итогом тщательно продуманной схемы. Инспектор, как и я, не сомневался в невиновности Ка-верли и верил в нерушимость его алиби, ибо знал, что если Эрик все же прервет свое непостижимое молчание, его слова опровергнут все подозрения. Я лишь не понимал, зачем Гаттону понадобилось опережать события.
Я быстро перекусил, будучи слишком встревожен и не чувствуя голода, вернулся в кабинет, подошел к книжному шкафу и достал «Египетское искусство» Масперо. Я вновь рассеянно пробежал глазами отрывки, выписанные Гатто-ном в блокнот: все они рассказывали об атрибутах Баст, богини-кошки. Насколько помню, я снова задержался на строке: «Она играла своими жертвами, как кошка мышами».
Подавив стон разочарования, я вернул книгу на место и задержался у открытого окна, вглядываясь в спускающиеся сумерки. Я напряженно размышлял, но внешне не выдавал этого: стоял, облокотившись о подоконник, а перед глазами чередой проходили люди, связанные с тайной «Ори-тоги».
Когда я созерцал мысленный образ евразийского доктора, раздался телефонный звонок. Я мгновенно встрепенулся, прошел в маленькую переднюю к аппарату и снял трубку, хотя знал, что сейчас появится Коутс, все это время возившийся в саду.
— Алло! — произнес я.
Мне ответил незнакомый и довольно невнятный мужской голос:
— Это мистер Аддисон?
— Да.
— Я только что прибыл из Кросслиз с инспектором Гат-тоном. Он просит вас без промедления встретиться с ним у полицейской будки на углу главной улицы.
— Хорошо, — сказал я. — Я буду там.
— И еще одно, — продолжал голос. — Не могли бы вы на часок одолжить нам Коутса с автомобилем?
— Конечно, — ответил я. — Что он должен делать?
— Приехать на вокзал Денмарк-Хилл к четверти девятого. Там его встретит сержант Блайз. Инспектор Гаттон хочет привезти в ваш дом большой ящик, — добавил мой собеседник.
— Отлично, — сказал я. — Коутс выезжает через десять минут, а я тотчас отправляюсь встречать инспектора Гатто-на.
Я поставил телефон на столик и вышел в сад, куда успел вернуться мой слуга.