Зеленые и Серые
Шрифт:
Из кармана у Пауэлла раздался негромкий звонок мобильного телефона.
— Извините. — Он вытащил телефон. — Пауэлл.
— Джон, это я, — раздался голос Ференцо. — Расшифровали.
Роджер сидел в маленькой комнате ожидания в том же коридоре, где находился кабинет Мерри Лэнг, разглядывая факс, когда кто-то сел рядом на стул. Он вздрогнул, но это был всего лишь Ференцо!
— Лэнг сказала, где вы. — Полицейский протянул руку. — Ну, что думаете?
— Будто писали два разных человека. —
— А обе части действительно написаны Кэролайн? — спросил Ференцо, изучая бумагу.
— Да, почерк вроде ее, — подтвердил Роджер. — Я только не понимаю, с чего вдруг она так изменила стиль?
— Предположим, что Кэролайн уже подготовила первую часть записки и вдруг узнала что-то новое.
Ференцо вернул факс и откинулся на стуле. Сцепив пальцы на затылке, он уставился в потолок.
— Она хочет дополнить послание, но по определенным причинам необходимо, чтоб содержание осталось непонятным, если вдруг текст попадет не к тем людям.
— Подразумевается Сильвия?
— Самое очевидное предположение, — согласился Ференцо. — Теперь она должна вписать новую информацию так, чтобы понял только нужный человек, то есть вы или кто-то из серых.
Роджер покачал головой.
— Я уже спрашивал о крестиках у Торвальда. Никаких ассоциаций.
Ференцо нахмурился.
— Вы с Торвальдом говорили?
— Он поймал меня по дороге сюда. Очень интересно побеседовали.
— Вы ведь не рассказывали ему о записке?
— Я сказал, что есть записка, но нам еще надо ее расшифровать. Какие у вас идеи?
— Пока весьма туманные, — пробормотал Ференцо. — Не забывайте только, что она не обязательно мыслит так же, как вы. Там, где вы видите буквальный смысл, она, возможно, подразумевает символический.
Роджер фыркнул.
— Честно говоря, я думал, что здесь все в символическом смысле.
— Не обязательно. Есть места почти наверняка буквальные. Вот, например, строчка о «воинах в среду». Указание на среду вполне конкретное.
— Ну, в прошлую среду мы точно никаких воинов не видели. Во всяком случае, тех, которых я знаю. Мне казалось, что имеется в виду завтрашняя среда, а не прошлая, и она хочет предупредить нас, что после сегодняшних событий где-то в городе еще останутся воины.
— Может, и так. Но я пока не готов отказаться от прошлой среды. Расскажите все, что произошло в тот день.
— Ходили на работу.
Роджер наморщил лоб, вспоминая события. После всего того, что случилось за последние дни, прошлая среда казалась бесконечно далекой.
— Вернулись домой, поужинали.
— Что ели?
— Рыбу. Потом стали собираться на спектакль, поспорили, идти домой пешком или ехать на такси и о том, что мало двигаемся. Потом пошли на спектакль.
Он остановился, в памяти вдруг что-то зашевелилось. «Смотри не нарвись на воинов»…
— Что? — тихо спросил Ференцо.
— Пьеса ей очень понравилась, — медленно произнес Роджер. — Мне, пожалуй, нет. Такая глубокомысленная, психологичная, с типично нелепым любовным треугольником. — Он покачал головой; слишком поздно осознал он свои ошибки. — Отношения между людьми. Неудивительно, что ей нравятся пьесы, которые не нравятся мне. Я слежу за развитием сюжета, она — за взаимоотношениями героев.
— Что конкретно вы об этом говорили? Что-нибудь о римлянах?
— Нет. — Роджер вгляделся в крошечные буквы. — Хотя, постойте. Я же сказал о… — Он быстро взглянул на Ференцо. — О любовнике-латинце. Римские воины — латинцы-любовники.
Ференцо покачал головой.
— Ничего не понял.
— Я назвал злодея из пьесы любовником-латинцем. — Роджер запинался, язык не поспевал за мыслью. — Кэролайн возразила, что он француз; я сказал, что он любовник-латинец в общем смысле; она спросила, в том же ли смысле, что римский. Понимаете? Латинский — римский. Римский — воин.
Ференцо по-прежнему смотрел с недоверием.
— Надеюсь, это не все?
— Еще как не все, — мрачно ответил Роджер. — Потому что сразу после этого упоминания мы поспорили о главной героине — была она жертвой или нет. Я думал, что та женщина пришла к погибели неосознанно. Кэролайн же возражала, что героиня все время действовала сознательно.
— Действовала сознательно, — как бы про себя пробормотал Ференцо. — Действовала созна… — Он остановился. — Сильвия знала, что она оставляет записки?
— По-моему, именно так, — согласился Роджер. — Это объясняет, почему Кэролайн вдруг перешла к шифровке.
Я только не понимаю: если Сильвия узнала о первой записке, то почему не заперла Кэролайн, чтобы та не смогла оставить вторую?
— Очевидно, потому, что хотела, чтобы Кэролайн ее оставила, — мрачно ответил Ференцо. — Сильвия снабжала ее дезинформацией и намеренно позволяла передавать ее нам. — Он взглянул на факс. — Это означает, что все написанное до постскриптума — чушь. Зеленые совсем не с севера атакуют.
— Но если Кэролайн знала, что это ложь, зачем вообще посылала записку? — нахмурился Роджер.
— Потому что к тому времени поняла, что в первой записке тоже дезинформация. Но ее уже не вернуть. Поскольку зеленые проверяют записки и Сильвия, очевидно, не позволит передать прямое предупреждение, пришлось сообщить то, что хотела Сильвия, а затем приделать постскриптум в надежде, что они не поймут.
— А мы поймем.
Роджер вспомнил первую записку с подтверждением существования Дамиана.