Зеленый дом
Шрифт:
если чертова шнапса желает какой однолюб
блещет медной змеей самогоноварительный куб.
Ненапойная жажда сюда пригоняет не зря
батрака, углежога, подручного золотаря;
все растрескано небо, угар от похмелья тяжел
пей, покуда не взмокнут мозги, и не рухнешь под стол.
Молчаливо садятся они на скамейки рядком;
колбаса - из конины с тухлинкой, зато с чесноком,
если кто припоздает - тому, для порядка ворча,
наливает
На стакане втором хоть один да развяжет язык,
тут же песня польется, до слез проберет горемык,
и на третий потянут слова неизбывной тоски,
и, мотив подхватив, застучат по столам тесаки.
ЙОЗЕФА
Там, за деревней, где ряской канавы цветист,
средь золотарников - поля неправильный кут.
Хатка Йозефы за ним, в полминуте ходьбы.
Прямо под дверью лежат на просушке грибы.
Шпанские мушки да всякие зелья у ней,
козочка тоже: Йозефа других не бедней.
Вечером трижды, попробуй, в окно постучи
дверь приоткроется, звякнут в потемках ключи.
Молча вдовец к ней приходит еще дотемна,
молча - кабатчик, пусть лезет на стенку жена,
молча - барышник с кольцом, только чтоб ни гу-гу,
молча - бирюк-винокур, зашибивший деньгу.
Горькой настойкой она угощает гостей,
есть постоянный запасец домашних сластей,
после - Йозефа постель приготовит свою.
Ежели что - так заварит себе спорынью.
Пышно цветут золотарник, татарник и дрок.
Нет никого, кто Йозефе послал бы упрек.
Дом и коза, и кусок полевого кута
совесть Йозефы пред всеми на свете чиста.
КАФЕШКА ПРИ ДОРОГЕ
Зальце заштатной кафешки
возле развилки дорог.
Здесь ни погонки, ни спешки
смело ступи на порог,
право, бывает и хуже,
кисло вокруг не смотри.
Движутся барки снаружи,
трубки дымятся внутри.
Кофе и булочка с тмином,
а за окном - облака
вдаль уплывают с недлинным,
чисто австрийским "пока".
Чужд размышлений тревожных
этот приветливый кров
правил помимо картежных
и биллиардных шаров.
Тянутся дни, как недели,
длятся минуты, как дни.
Детка, не думай о деле,
дядя, костыль прислони.
Здесь, у дорожной излуки,
мы коротаем года:
сумрак протянет к нам руки
и уведет в никуда.
ТОСТ НАД ВИНОМ ЭТОГО ГОДА
Орех и персик - дерева;
скамей привычный ряд,
я чую лишь едва-едва,
что мне за пятьдесят.
Вот
метнулся и погас,
я пью, хотя, быть может, пью
уже в последний раз.
Пушок, летящий вдоль стерни,
листок, упавший в пруд,
зерно и колос - все они
по-своему поют.
Жучок, ползущий по стеблю,
полей седой окрас
люблю, - и, может быть, люблю
уже в последний раз.
Свет фонарей и плеск волны,
я знаю, - ночь пришла,
стоит кольцо вокруг луны,
и звездам нет числа;
но, силу сохранив свою,
как прежде, в этот час
пою - и, может быть, пою
уже в последний раз.
ВЕЧЕР ПЕРЕД ОПЕРАЦИЕЙ
В больнице тихо, полночь на земле.
Да не умру я завтра на столе!
Я буйабеса не поел в Марселе,
я в роще пальм не погулял доселе,
о, пусть я поживу и погрешу!
Мария, исцели меня, прошу!
Листва сошла, узоры на стекле...
Да не умру я завтра на столе!
Я - тот сосуд, в который скорбь людская
сбегается, затем легко стекая
по капле к моему карандашу...
Мария, исцели меня, прошу!
Часы почти не движутся во мгле.
Да не умру я завтра на столе!
Еще в миру так широка дорога,
и не написано еще так много
того, что только я один пишу!..
Мария, исцели меня, прошу!
ШЛЮХА ИЗ ПРЕДМЕСТЬЯ
Дождик осенний начнет моросить еле-еле;
выйду на улицу, и отыщу на панели
гостя, уставшего после тяжелого дня
чтобы поплоше других, победнее меня.
Тихо взберемся в мансарду, под самую кровлю,
(за ночь вперед заплачу и ключи приготовлю),
тихо открою скрипучую дверь наверху,
пива поставлю, нарезанный хлеб, требуху.
Крошки смахну со стола, уложу бедолагу,
выключу тусклую лампу, разденусь и лягу.
Буду ласкать его, семя покорно приму,
пусть он заплачет, и пусть полегчает ему.
К сердцу прижму его, словно бы горя и нету,
тихо заснет он, - а утром уйду я до свету,
деньги в конверте оставлю ему на виду...
Похолодало, - наверное, завтра пойду.
СТАРЫЕ РАБОЧИЕ
Старым рабочим в мороз не нужны свитера,
ждут возле фабрик они с полшестого утра,
смотрят, кто прежде гудка проскользнет в проходную,
и не торопятся делать работу дневную.
Старых рабочих в цехах окружает уют,
спешки не любят, казенных вещей не берут,