Зелёный король
Шрифт:
Лазарус и Климрод поселились в квартире Нади, расположенной на Шейх-Рихани-стрит, недалеко от посольства США. Вскоре с помощью Нади они получили новые заграничные паспорта: Лазарус – ирландский, Климрод – французский. Ей удалось раздобыть два билета на пароход Французской морской компании грузовых перевозок. Благодаря такой оперативности 30 марта они уже были в Марселе.
Через неделю, 8 апреля, Реб Климрод появился в Нюрнберге. Здесь его уже поджидал Буним Аниелевич.
Они бродили по улицам Нюрнберга, его пригородам. Шел мелкий холодный дождь, а они все ходили и ходили между разрушенных войной домов. Аниелевич был старше Реба, ему было двадцать восемь лет. Он был также высокого роста, лишь на несколько сантиметров ниже Реба. И глаза у него были тоже особенные – большие, глубокие и печальные.
– Ты знаешь, как на иврите звучит слово «месть»? –
– Накам, – ответил Реб.
– Мне не нравится твой спутник, – после небольшой паузы продолжил Аниелевич. – Во-первых, ему далеко за тридцать, а это возраст самых старших наших коллег. Во-вторых, и это самое главное, его профессиональный имидж напоминает мне повадки американского гангстера.
– Но его работа дает превосходные результаты. Он работает лучше, чем я.
– Я ценю результативность. Я крайне отрицательно отношусь к этим талмудическим прениям о ста восьмидесяти восьми причинах для осуществления или неосуществления какого-то конкретного действия, особенно если спор идет о том, открыть или закрыть дверь. Но для проведения мероприятий, которые значатся в наших планах (некоторые мы уже частично осуществили или только приступили к их реализации), необходимы люди, чьи действия приносят результат. Мне не нужны профессиональные убийцы. Я испытываю ужас перед любым убийством, но убивать придется все время. Реб, существует мнение, что месть – оружие слабых. Но суть нашей борьбы не в том, чтобы убить этих людей, а в том, чтобы не дать человечеству забыть об их преступлениях. А о них уже начинают забывать, даже здесь, где судят многих преступников и пишут об этом в газетах. Необходимо сказать всему миру, что эти преступления являются преступлениями перед всем человечеством, о которых нельзя забывать не то чтобы через два-три года, а даже по прошествии нескольких столетий. Хочешь ли ты быть с нами? Я должен услышать твой четкий ответ.
Реб шел рядом со своим спутником, не доставая длинных рук из карманов потертой куртки. В ответ он неопределенно кивнул головой.
– Наша организация имеет множество филиалов и агентов по всей Европе, – продолжал Аниелевич. – У меня есть надежные друзья в Варшаве и Москве. Это мои личные люди. Они собрали нужные мне сведения о тебе. В Тель-Авиве многие осуждают нашу деятельность, а «Хагана» желает нас контролировать и, возможно, даже уничтожить. Главное для них – это Талмуд и многочасовые разговоры вместо действий. Твою личность мы хорошенько проверили. Один мой сотрудник посетил Белжец, собрал сведения о твоей матери и сестрах. Он согласился поручиться за тебя.
– А за Дова Лазаруса?
– А за Лазаруса нет, но мы можем использовать его в некоторых своих делах. Для того чтобы осуществлять свою деятельность, нам постоянно нужны деньги, много денег. Руководители «Хаганы», «Моссада», «Иргуна» или «Штерна» не желают нас спонсировать. Мы решили, что должны выкручиваться сами, и создали организацию, которая занимается контрабандой золота и лекарств. Ты можешь напомнить мне о существовании противоречий между целью и средствами – и будешь прав. Но у нас нет выбора, нужны деньги. Вот здесь и понадобится Лазарус, он может работать в этом отделении нашей организации. Я ознакомился с его досье. Мне известно, что он имеет тесные контакты с мафиози в США. Он сотрудничает с гангстерами-евреями из Нью-Йорка, водит знакомства с сицилийской мафией. Пока хватит о нем, давай о тебе. В нашей ближайшей операции ты участвовать не будешь. Но для нас очень важно то, что ты хорошо говоришь по-французски. После окончания операции все ее участники должны быть немедленно эвакуированы во Францию. Ты должен будешь выехать туда заранее и подготовить им квартиры, где они смогут некоторое время пожить. Сможешь ли ты это сделать?
– Мне понадобятся деньги.
– За это не беспокойся, они у тебя будут. А сейчас смотри сюда.
Буним Аниелевич указал на здание, окруженное колючей проволокой. Кроме того, здание охраняла полиция. Реб сначала подумал, что это завод, но Буним ему все разъяснил:
– Это пекарня. Здесь выпекают и развозят каждое утро два вида хлеба. Белый предназначен для американских, английских и польских солдат, а круглый черный хлеб выдается только пленным. В бывшем Шталаге XIII содержат тридцать шесть тысяч эсэсовцев. Против каждого из них военная полиция имеет улики. С помощью мышьяка, добавленного в хлеб, мы надеемся уничтожить две трети из них. Здесь мы хорошо застрахованы, ведь хлеба два вида – белый и черный.
Операция была запланирована на ночь с 13 на 14 апреля. Ей предшествовала огромная предварительная работа. Двоим членам группы «Накам» удалось скрыть еврейскую национальность и устроиться на работу в лагерь военнопленных:
В назначенный день, 13 апреля, после полудня несколько рабочих укрылись в тайнике. С наступлением темноты, когда персонал покинул предприятие, они надели перчатки, обмотали марлей лица и приступили к обработке хлеба. В это время началась гроза, которая не позволила выполнить операцию так, как было задумано. Порывом сильного ветра выбило стекла в окне склада. На шум прибежали полицейские-охранники. Ничего подозрительного они не обнаружили и решили, что это воры залезли на склад с выпеченным хлебом. В те голодные времена воровство было повсеместным. Однако на следующий день полиция провела расследование, и «Накам» вынуждена была прекратить операцию.
Через несколько дней, 16 апреля, во всех газетах Нюрнберга было напечатано сообщение о том, что на хлебопекарне обнаружен тайник и что пять тысяч пленных эсэсовцев отравились хлебом.
Четыреста из них умерли.
Во Франции большую помощь Ребу оказал еврей французского происхождения по фамилии Мэзьель. В «Накам» [17] он попал случайно и пробыл в организации недолго. Он помог Ребу Климроду снять большую квартиру в Лионе, в квартале Круа-Русс. Десять дней здесь жили четверо исполнителей операции в Нюрнберге. Здесь они восстановили физические и моральные силы, оправились от неудачи (посыпали мышьяком всего две тысячи буханок хлеба вместо запланированных четырнадцати тысяч).
17
«Накам» – одна из нескольких организаций, проводивших карательные экспедиции. Бойцы Еврейской бригады, уничтоженной в Палестине англичанами, были разделены на два отряда, которые осуществляли регулярные рейды в Австрию, используя в качестве перевалочной базы итальянский городок Тарвизио. «Накам» была самой активной и сильной. Потребовалось личное вмешательство полковника Наума Шадми, руководителя «Хаганы» в Европе, чтобы мстители этой организации прекратили свои террористические действия против нацистов. Шадми вынужден был отдать приказ похитить и силой доставить в Израиль самых неуемных.
Бойцы этой организации уничтожили около тысячи гитлеровских нацистов, среди которых Йозеф Белки, Гюнтер Халле и Алоиз Гавенда. Эти палачи действовали в Ченстохове, в гетто Варшавы и Загреба. В планах «Накам» имела самые фантастичные операции: напасть на тюрьму Шпандау, чтобы убить Дёница, Шираха, Шпеера и прочих гитлеровских преступников, которые отбывали заключение в этой тюрьме; планировалось отравить всю сеть снабжения питьевой водой города Нюрнберга за то, что там были провозглашены расистские законы. Но от этой диверсии, которая повлекла бы массовую гибель гражданского населения, отказались буквально за несколько часов до ее начала. Руководитель этой организации Буним Аниелевич погиб в Трансиордании.
20 апреля Буним Аниелевич появился в Лионе, где и встретился с Жаком Мэзьелем и Ребом Климродом. Он планировал поездку по Бельгии и Германии, поэтому обратился к Ребу с просьбой стать ему гидом и переводчиком. В присутствии Мэзьеля Реб и Аниелевич 26 апреля на рассвете отправились в путь. Уехали они на машине, которая была куплена за счет организации. Уезжая, Реб оставил в лионской квартире свое единственное сокровище – две книги: томик «Essais» Монтеня на французском и «Autumn Leaves» Уолта Уитмена. Книги прождали Реба пять месяцев. Он вернулся в Лион в середине сентября вместе с Довом Лазарусом. Перед возвращением Реб побывал в Париже.
В квартире зазвонил телефон. Незнакомый голос спросил Дэвида Сеттиньяза. Трубку подняла служанка и ответила, что его нет не только в Париже, но даже во Франции. Но в это время в комнате, совершенно случайно, оказалась бабушка Дэвида – мадам Сюзанна Сеттиньяз. Она просто выхватила у служанки трубку и тут же спросила у звонившего человека:
– Вы друг моего внука?
– Не совсем, – голос человека на другом конце провода был спокойным и серьезным. – Мы познакомились в минувшем году в Австрии. Ваш внук оказал мне большую услугу, и я очень хочу увидеть его.