Зеленый король
Шрифт:
Реба положили в больницу для моряков в Тулоне. Врачи сказали, что его жизнь вне опасности, что он достаточно крепок, чтобы выжить, к тому же пули были мелкого калибра, а револьвер маломощный. Так что выстрелы слишком большого вреда не причинили.
Полицейское расследование ограничилось той же банальной версией, французские следователи в целом были удовлетворены, да и выбор-то у них был небольшой: версия Климрода и версия Диего Хааса. Что касается Джорджа Тарраса, то он придерживался указанной схемы.
Таррас пришел
— Я очень огорчен, Джордж, что вы оказались замешаны в историю, которая не должна была вас касаться и тем более причинять вам неприятности, — сказал Реб.
После чего очень естественно, словно речь шла о какой-то малозначительной случайности, перешел к другим вопросам. Он хотел, чтобы Таррас как можно скорее вернулся в Соединенные Штаты: «Час назад я говорил с Ником но телефону, у него что-то не ладится, он хотел бы посоветоваться с вами…»
Климрод продолжал говорить, поразительная, противоестественная память позволяла ему хранить в голове мельчайшие подробности каждого дела, вплоть до фамилий основных руководителей различных верфей как в Соединенных Штатах, так и в Японии.
— Джордж, будьте добры, скажите Нику, что я желал бы получить очень подробные сравнительные данные обо всем, что касается отгрузки цистерн. В некоторых пунктах японцы изменили цены по фрахтование, интересно, почему. Нумата и Камехиро предложили нам…
Медленный и размеренный голос называл экзотические имена и цифры с ошеломляющей и даже пугающей точностью. Таррас встал со стула. В окно он увидел что-то вроде белой горы — голый утес под ярким лазурно-голубым небом.
— Джордж!
Таррас не поддался импульсивному порыву и не обернулся. Он не хотел встречаться взглядом с Климродом. Но и молчать больше не мог.
— Чармен кое-что рассказала мне, — начал он, — и среди прочего упомянула о дружбе, которой вы меня, кажется, удостаиваете. По ее словам, я — единственный в мире человек, к кому вы питаете самые искренние дружеские чувства.
Молчание.
В конце концов Таррасу все же пришлось обернуться. И, естественно, Климрод просто испепелил его пылающим взглядом своих серых глаз. Но он выдержал его. И тогда произошло непостижимое: глаза отвел Реб.
— Я люблю эту женщину, Джордж. Нет, позвольте мне договорить, прошу вас… я не очень привык к откровенным признаниям. Она сказала вам, сколько времени мы с ней встречаемся?
— Около четырех лет.
Климрод кивнул. Теперь и он смотрел на белую гору.
— Она вам говорила, что хочет выйти за меня замуж и жить вместе со мной?
— Да.
— Мечтает иметь от меня детей?
— Да.
— И вы хотели бы знать причину, заставляющую меня так упорно отказывать ей в этом? Вы, наверное, считаете, что причина тому — безразличие с моей стороны, а скорее всего, чистый эгоизм, ведь моя главная забота — реализовать собственную мечту? Таков ваш ответ, не так ли, Джордж?
— Да.
Климрод немного помолчал, а затем совершенно чужим голосом произнес:
— Она уже четыре раза
— Я проверю каждый факт, — ответил Таррас хриплым голосом, поразившись собственной решительности, но уже заранее страдая.
— Сделайте это.
В дверь комнаты постучали. Вошел Диего и застыл на пороге.
— Сейчас, Диего, — мягко сказал Реб, — нам недолго осталось.
Маленький аргентинец вышел. И снова воцарилось молчание. Подавленный, Таррас стоял, опустив голову, а когда поднял ее, увидел, что голова Реба покоится на подушках — веки закрыты, лицо исхудалое, щеки ввалились, он был очень бледен. И совсем неожиданно острейшее чувство жалости, стыда и боли — все вместе — охватило Тарраса, и взгляд его помутился.
— И еще одно, Джордж. Мы с Чармен женаты. Мы поженились 19 января 1951 года б Рино, в Неваде. Можете проверить. Мне даже хочется, чтобы вы проверили — и это, и все остальное… Я хотел бы… — Он остановился, глубоко вздохнул, ничем иным не выдав своих мучительных переживаний: — Джордж, мне хотелось бы еще раз убедиться, что в моей жизни было и другое, не только этот кошмар.
В сущности, еще не приступив к проверкам, которые проводил не без стыда, Таррас был абсолютно уверен, что Реб сказал ему чистую правду.. Все, разумеется, подтвердилось.
В апреле 1955 года Чармен Пейдж — Климрод снова была помещена в больницу, в Швейцарии, как это было в двух предыдущих случаях; о том, что ее положат туда, предупредили за пять недель, после ужасного приступа, случившегося с ней в Каире.
Когда Таррас навестил ее, она его не узнала, не вспомнила имени, забыла все, абсолютно все, даже Реба. Хотя в остальном казалась абсолютно нормальной, рассказывала о подготовке к следующему морскому путешествию на остров Сулавеси и в Новую Зеландию, была весела, игрива и красива до слез.
Диего похлопал по голым ягодицам двух мулаток, которых взял с собой в дорогу, чтобы было чем занять ночи, не забыв прихватить также тридцать шесть бутылок лучшего виски. Улыбнувшись и послав незаметный поцелуй пожелтевшей фотографии Бетти Грэббл, кнопкой приколотой к перегородке предыдущим обитателем каюты, он вышел в коридор, постучал в соседнюю дверь и вошел.
Как всегда, он застал Реба за чтением.
— Ты поднимешься?
— Нет.