Зеленый лист
Шрифт:
Я закрыл глаза, уставившись в темноту. Ну а чего я хотел? Так вот – бац, и новая жизнь в тепле, уюте и почитании. Последние годы я убивал себя, не желая жить, и тут – опа, нате, получите и распишитесь. Я вздохнул, это жизнь. Горько, но справедливо. Вновь ощутить жизнь, полезность, потребность – и опять головой в чан. Эмоции возбуждения, тьфу ты, возмущения. Серость и сырость, вот он я, вернулся, встречай. Спасибо тебе, больной мозг, за твою фантазию, а то я переживал, что ко мне белочки не ходят. Целый дракон, тьфу ты, зараза хладнокровная, выбил меня из сказки.
Кожа потеплела...
– Сейчас я вам ставлю никотиновую кислоту, станет жарко, – пояснила медсестра.
Как врач с медсестрой вышли, я видел, а как она обратно пришла, не заметил, совсем в себя погрузился.
– Уже вечер, на ночь вам витамины поставим. С утра ваш лечащий врач придёт, там уже всё, что надо, будет, – рассказывала мне медсестра, вставляя шприцы в систему капельницы. – Организм у вас истощён, отдыхайте, спите.
Что же ещё остаётся истощённому организму? Выбросить все мысли и образы и спать. Спать, как ярин, долго и счастливо. Отпуская и погружаясь, откидывая жалость... Я сказал – откидывая, не убирая, а именно откидывая, вот. Спать, спать.
– Доброе утро, Владимир! – разбудил меня густой бас. – Просыпайтесь, батенька, полно вам, полгода спали.
– Сколько? – спросил я, думая возмутиться – в смысле полгода?
Разговаривал я уже вполне бодро и глаза открывал спокойно.
– Время девять тридцать, семнадцатое мая.
– Э... двенадцатое октября.
– Да, вы правы, восемь месяцев получается.
Пожилой доктор сидел на стуле возле кровати и читал – видимо, мою историю болезни. Холёный вальяжный кот, довольный и оттого добрый. Сейчас добрый.
– Так, довольно необычный случай комы. На фоне общей интоксикации произошло отравление, что привело вас к коме... Хм... Очень интересно, да вы, батенька, алкоголик.
– Да.
– Что ж, бывает, но не у всех проходит. Особенно учитывая, через что вам пришлось пройти. За эти восемь месяцев я изучил ваше прошлое... медицинскую его часть. Степан Андреевич, мой старинный друг, оказался вашим тестем, или же, что более для вас важно, ваш тесть оказался моим другом и большим командиром в штабе округа. Он, конечно, не доволен вами и, несомненно, хотел бы вам это лично... высказать. Впрочем... да, ваш случай, безусловно, интересен.
При упоминании Степана Андреевича я закрыл глаза. Можно сказать, это единственный человек, перед которым мне было бы стыдно, и мне было стыдно. Единственный живой человек.
– Что ж, сдадим анализы, посмотрим, что с вами делать.
Доктор ушёл – и день за ним. Я старался ни о чём не думать, медсестра старалась выкачать всю мою кровь, пять раз выкачивала. Хорошо, что руки у меня и так все проколоты.
На следующее утро меня вновь разбудили, медсестра пришла кормить меня бульоном.
«Эту ложку за слона, эту
– Вы тренируйтесь – сжимайте, разжимайте, – видя, что я сжимаю кулаки, говорила медсестра. – К вечеру уже сами сможете есть.
Потом пришёл Александр Александрович – мой врач. Мне про него медсестра всё рассказала, какой он хороший врач, добрый, внимательный, как мне повезло у него лечиться и как вообще повезло из комы через столько времени выйти. В общем, я прямо везунчик. А Александр Александрович – мой ангел-хранитель и излечитель.
– Здравствуйте, Владимир, рассказывайте, как жизнь молодая?
– Уже хорошо, – вполне искренне соврал я.
– Рассказывайте, чем вы по осени умудрились травануться.
– В тот день я ничего и не ел... и не пил, воды стакан выпил... Мне показалось, меня змея укусила.
– Змея?! Хм... Да, ваши анализы были, так скажем, нетипичны... Змея... Нет, вряд ли. Ладно, отдыхайте, анализы хорошие, опять же – нетипично хорошие для вашего случая.
После сытного обеда из двадцати ложек бульона пришёл генерал.
– Товарищ генерал, – я попытался хотя бы сесть.
– Лежи уже, мне твои прыжки никуда не упёрлись. Что, Вовка, не сбылась мечта идиота сдохнуть?
Я пожал плечами, а Степан Андреевич сел на стул.
– Ты на помойке почти сутки проторчал. Врачи говорят, чудом выжил, здоровье у тебя, говорят, лошадиное... Как так никто не видел, что лежишь, зато протезы твои спёрли? Так что новые надо заказывать, да? Или на хрен...
– Буду, Степан Андреевич, буду заказывать.
– Сейчас заказывай, пока в госпитале лежишь, быстрее будет... Поругать хотел, да что уж? На ноги встанешь, там уже тогда.
– Убегу.
– Я те убегу, бегун хренов. Впрочем, ты спец по убеганию... Ладно, некогда мне сегодня, выздоравливай.
Вот же сволочь старая, знает, что мне стыдно будет...
– Спасибо, Степан Андреевич.
– Всё, пока, заскочу ещё.
– До свидания.
Странное послевкусие у жизни. Вроде как весна и почки распустились, а уже и яблоки созрели и сгнить успели. Вот лежу весь день, в потолок гляжу, а глаза устали, и мысли тоже. Вроде надо радоваться и... да, радоваться, жизнь заново начинать – и вперёд. Надо ли? Надо, как же иначе? Всё же я... ярин или не ярин? Слово, кстати, странное.
Пару дней сдаю кровь, ем еду и даже кашу. На коляске по госпиталю повозили – к специалистам провериться и так, похвастаться. Замерялся на новые протезы. Механик – специалист по протезам – говорит, что мне сейчас прямо чудо техники поставят. Новые материалы, искусственные мышцы с нейромодулем, даже за пивом сами ходить будут и в Олимпийских играх участвовать. Я как-то не поверил, да, в общем-то, и правильно. Сказали, я такие не заслужил, будут обычные, как и были. Приходил Степан Андреевич с женой, Светланой Николаевной. Но она не зашла. Не захотела меня расстраивать своими слезами. Очень она эмоциональная. Настя на неё похожа... была.