Зеленый лист
Шрифт:
– Чтобы красивее? – заулыбался воин.
– Чтобы поели, поспали... противники, да пораньше встали, время-то идёт, провиант заканчивается.
– За час до рассвета?
– Да, как чего делать, знаешь?
– Мы вместе с Гер Арумом всё готовили.
– Хорошо, сейчас отдыхать... И воинам своим скажи, что шлем – это не... для гармоничного сочетания с наплечниками, а для защиты головы. Это такая конечность, куда едят... Хорошо?
– Понял, мой ярин, – как бы виновато произнёс воин, не раз замеченный в течение дня в потере шлема.
– Ты-то понял... Тебе нужно понять, что ты – пример
– Да, мой ярин. – У Нод поспешил удалиться вслед за остальными, уже на выходе поинтересовавшись у Ар Ана, что такое репрессии. Что ему тот показал, я не видел, но У Ноду это не понравилось.
Совещание номер два. Посыльный собрал всех советников там же на крыше. Я уже откровенно зевал.
– Так, благодарю, что пришли. По-быстрому. Та Нош, закладывать ворота и разбирать пандус. Потом не нужно. Первое, что нужно будет сделать, – тяжёлая конница. Уф, ладно, это всё... потом. Завтра по динамике расхода ресурсов и... уф... аха… Гер Арум, подрыв сегодня, проконтролируйте, пожалуйста... Есть кому чего сказать... предложить? Ахах, – вновь зевнул я, – простите... Всё, всем отдыхать.
Меня прямо вырубало и, если бы не Селена, уснул бы в кресле беседки. Всё же спать в кровати и в кресле – это два разных «спать». Услышав сквозь сон хлопок, я лишь перевернулся.
Второй день – как первый, разве что видимые вчера три башни превратились с утра в две, что двинулись в нашу сторону.
Строители делают дороги, надземные, подземные, поднимают башню, растягивают отбойники, восстанавливают пандус. Гибнут.
Чувство... когда гибнут люди... Да, они пришли нас убивать... и свой путь они выбрали сами. Самое удивительное, что путь-то у всех воинов один, а столкнули их ярины, я и Слом. Можно, конечно, сказать, что это Слом, неумный ярин, выбрал режим «До конца», причём сам-то сидит в своём поместье. Да, он рискует всем, но вряд ли жизнью... Короче, виноват во всём Слом, только сути задания наличие виноватых не изменит, как и наличие чувства... чувства жалости? Нет. Разочарования?.. Ближе.
То, что одни гибнут из-за решения других... это правда жизни в обоих мирах, это людская природа, ничем неизживная... Только, возможно, когда обезьяна из людины эволюционирует в человека – и то... под вопросом.
Чувство... да и хрен с ним, с помидорами. Хрен с помидорами – это хреновина... Позавтракать. Да, уж полдень скоро.
О, как же меня... достали. Мой наставник копья, отчего-то решивший расширить мои... свои области наставничества, нашёл ещё одного... наставника лука. Полезное дело. Стрел – с излишком, целей – с излишком в излишке... много. Вот только позиций для тренировки – не то чтобы мало. Там же как? Один научил другого, или это заразное?
– Главное в стрельбе из лука – это сама стрельба. Можно выбрать два направления в развитии – путь лука, путь стрелы и путь цели.
Три. Но мы же не путём математики занимаемся, так что поправлять наставника лука не стоит.
– Жизнь, как стрельба из лука, имеет смысл, только если есть цель. Когда нет цели, самый лучший мастер лука не сможет
Это не наставник лука, это наставник философии. Но с крыши лазарета, крайне неудобной позиции для прицельной стрельбы, каждый его выстрел достигал цели, а всё почему?
– Цель можно видеть, можно не видеть, она может быть готова к попаданию или закрыта. Стань целью, почувствуй её. Любая цель жаждет быть поражённой. Когда ты будешь готов, цель будет готова.
Вжух – вылетает стрела и через три секунды влетает в только что появившийся зазор в сплошной стене щитов.
– Понял, мой ярин... ученик?
– У вас талант, уважаемый И Ода?
– Талант, как компас, указывает путь, но ногами двигать нужно самому.
Тюк – и стрела, случайно сбившаяся с курса и по случайности долетевшая до крыши лазарета, то есть до нас, падает, сбитая наставником копья. А ведь мог просто пропустить, всё равно летела мимо.
– Приступим, мой ярин-ученик... к тренировке.
М-да... стреляем.
– Ошибки, мой ярин-ученик!
– Рано отпустил?
– Перед тобой множество целей, но нужно выбрать одну. Стрелять в скопление целей в надежде попасть – путь в никуда.
Стреляем.
– Какие ошибки?
– Э… рано отпустил?
– Твоё положение не соответствует твоей цели.
– Рано отпустил?
– Хм... да, мой ярин... рано!
Что можно сказать? В конце длинного дня любой путь расширяет мир. Слова не мои – наставника копья. Что ещё? Мушкетёры, чья позиция была в метрах десяти от нас, жадно прислушивались к моему обучению и, судя по довольным лицам, что-то поняли.
А я? Я увидел поле боя чуть по-другому. Всё так же, но чуть по-другому, точнее, не так... причём совсем не так. Но моя цель пока закрыта, потому что я не готов её поразить.
– Наши потери, – докладывал Я Нод. – Пятнадцать лучников – противник выставил в три раза больше стрелков. Плюс три тяжёлых, восстановление от трёх дней. Потери противника – около трёх сотен, стали осторожнее, активнее применяют защитные сооружения. Потери от ночного подвига неизвестны, но была уничтожена одна башня, по прикидкам метрах в пятидесяти стояла... Противник лагерь переставлять не стал. В укреплениях, что они построили за два дня, сейчас от двух до трёх сотен воинов, лучники и ближники. Дороги и пандус готовы на... практически. Завтра в полдень может начаться основная фаза – штурм.
– Мой ярин, – меня расталкивал посыльный… Март, – штурм!
Я проснулся моментально... Июнь?
– Июль? Март?.. Ты чего не спишь?
– Штурм, мой ярин.
– А...
Я рванул отбивать штурм. Штурм, который не штурм. Враг под покровом ночи решил доделать дороги и пандус, чтобы, значит, с утреца…
– Поднимай ополчение, Я Нод, только тихо, у них квадраты пристреляны... Дежурную и свободную смену стрелков.
– Понял.
Всё максимально тихо, точно тише, чем шелест лопат. Я Нод поднял руку, командир десятков поднял руку, сигнализируя о готовности. Рука опустилась – и слитный залп сотни луков, крики. Второй залп... крики. Третий... отступление.