Зелёный мир
Шрифт:
Вечера с книгами были волшебные: мы ложились втроём на родительскую кровать под тёплое одеяло, мама включала торшер и с выражением читала нам с папой какой-нибудь бестселлер или что-то из классики. Под мамино чтение я обычно засыпала и, когда я была маленькой, папа уносил меня в свою комнату на руках, а когда я стала больше и тяжелее, мама и папа уходили спать в мою комнату на крошечную односпальную кроватку – они всегда и везде были вместе, и я была абсолютно уверенна, что моя семейная жизнь сложится точно так же…
В выходные дни мы обычно ездили в деревню к бабушке и жизнь
Сейчас же я узнавала о другой стороне жизни, о других работах и заботах других семей, и мне было крайне интересно выглянуть в мир других людей из своей благополучной ячейки. У меня появились новые друзья и мы часто ходили друг к другу в гости. Самыми ценными моментами я считала те, когда удавалось поговорить с родителями сокурсников об их мнении относительно общественного устройства. Оказывается, у всех было примерно одинаковое представление и все принимали происходящее как должное: «Проживём как-нибудь, лишь бы детям повезло чуть больше».
–
Был у нас в группе и «мажор». Каким ветром его занесло в экологи даже он не понимал. Его отца мы называли «богатый папа» с отсылкой к известному произведению. Тот всегда нас учил как быть богатыми и что обязательно нужно хотеть разбогатеть – только деньги помогут решить все проблемы.
Наверное, он был прав, ведь как раз в то время для мелких и средних бизнесменов настали трудные времена и денег не хватало. Многим его знакомым приходилось закрывать торговые точки, а следовательно – лишать людей рабочих мест; доходы снижались, и перспективы для многих бизнесменов были не радужные.
«Богатый папа» вкладывал деньги в различные «пирамиды» и даже увеличивал вложения, вовремя выводя оттуда деньги, играл на бирже, в общем, крутился как мог, чтобы жить в привычной роскоши, но чувствовалось, что он уже не так крепко стоит на ногах, как раньше – отсюда вся его нервозность и сомнительные манипуляции с деньгами.
Наш факультет он презирал, считал, что мы там только штаны протираем.
«В ваши годы у меня уже точка была на рынке, а через год – три! А вы лодыри воздух изучаете!» – часто говорил он нам.
«Мажор» сравнивал отца со Скруджем Макдаком. Счастье для него – это горы золота. Высшая похвала – это обращение к нему со словами «хочу». Оказывается, «богатый папа» чувствовал себя комфортно только тогда, когда мог удовлетворить желания близких, он был зависим от благодарностей и восхищения, но его сын оказался абсолютным неформалом и аскетом: джинсы с девятого класса имели естественные потертости, серая выгоревшая толстовка и старые кроссовки – его ежедневная одежда. Он ездил на простом велосипеде и не выделялся среди студентов, только лишь красивые, благородные черты лица, круглогодичный загар и белые ровные зубы выдавали в нём сына состоятельного отца.
–
Отец другого сокурсника работал на лесопилке, принадлежащей иностранному владельцу. Из вырубленного леса они отбирали лучшие сорта древесины и вывозили за рубеж. Оставшийся брак и не стандарт продавали местным. Дома из некачественных брусьев лопались и трескались, а купить хорошее дерево было не по карману. Хотя вот он – лес, народное
Я не понимала ничего, но стремилась к познанию. Мне было интересно изучить и право и психологию людей и вообще всё, лишь бы найти все ответы на мои постоянные «ПОЧЕМУ».
Я сопоставляла многие факты из жизни, но в итоге получалось, что мы живем в некоем сюрреализме, где логике абсолютно нет места.
–
Из последнего плавания Борис Леонтьевич приехал с новой историей: «Ещё вчера за ловлю рыбы в море «К» рыболовов арестовали на шесть месяцев, так-как они не смогли заплатить штраф, а назавтра, там же, произошла авария на нефтяной вышке и море «К» осталось в истории, как погибшее после экологической катастрофы. Виновники не названы; в новостях ЧП не освещалось…»
Глава 2
Я стала изучать нюансы экологии, которых не было в программе, отношение разных стран к этому вопросу, официальные заявления и реализацию планов. Я составляла таблицы, на основе последних исследований, и делала заметки на личной физической карте. Получалось, что мой город находился в центре кольца из грязных рек и вредных производственных комплексов.
Всё было на поверхности, но люди упорно не хотели замечать многие деструктивные законы и решения властей, а когда я начинала разговор об этом, чаще всего слышала: «Да что ты можешь в этом понимать?!» Или «Я не хочу говорить о плохом!»
Но мне было важно разобраться что же происходит с Миром, ведь руководят нами умные люди, неужели нельзя хотя бы попробовать сделать чуточку лучше, чем сейчас?
–
Я отнюдь не была оратором, но в институте я с таким чувством рассказывала однокурсникам о том, что я узнаю ежедневно и как-то быстро собрала вокруг себя группу единомышленников, которым, как и мне, было небезразлично то, что происходит вокруг. После занятий мы собирались в парке и придумывали как бы мы могли помочь окружающей среде. Были в группе и те, кто крутил пальцем у виска, открыто говоря, что идти против системы глупо и что кроме нас это никому не надо: люди приспособятся жить в любых условиях. Но мы с десятком соратников, тем временем, организовывали дни, посвященные уборке парков и прудов, во дворах своих домов мы поддерживали идеальный порядок, не стеснялись убирать фантики от конфет, пачки из-под сигарет и прочий мусор.
Было морально тяжело понимать, что окружающим наша работа была не нужна, большинство было готово жить в «грязи». На нас часто смотрели как на сумасшедших, которым заняться нечем. Но, несмотря ни на что, нам было важно совершать эти маленькие поступки, и мы ежедневно размышляли над тем как сделать для нашего мира и общества что-то глобально полезное.
Мы решили попробовать обратиться к властям за помощью и для начала предложили поставить раздельные контейнеры для сбора различного мусора, но нам просто прислали письменный ответ, что сортировочные мусорные баки стояли с …по… число и люди, также, не разбирая, кидали туда все отходы подряд, на этом эксперимент закончен.