Зелёный пёс Такс и Господин Вещей
Шрифт:
— Я понял! Он следил за всеми с помощью волшебного телевизора, да? Но почему вы устроили представление со вторым трупом на пожаре?! Чтобы об этом завтра написали в газете? Для чего?!
Появившийся в кабинете официант с подносом заставил его прерваться. Архимаг спокойно и методично принялся за еду, словно не замечая умоляющего взгляда помощника. Однако, наполовину расправившись с порцией мяса, он все-таки отложил столовые приборы.
— По правде говоря, с этим распоряжением я опоздал почти на целые сутки, — вздохнул он. — Я еще вчера понял, что нашему преступнику нужен Понт в качестве убийцы. Ему было известно, что шпион собирается посетить
— Голем! — сразу же догадался Лабутински. — Мы должны были сразу начать раскрутку этой улики, которая рано или поздно привела бы нас к Понту, скорее всего, уже мертвому.
— Верно, — подтвердил Стэнниоль. — Но мы не обратили внимания на грязное пятно и начали отрабатывать совсем другие версии. Да и Понт, как назло, остался жив, да еще и явился к нам для задушевной беседы. Теперь, получается, преступник загнан в глухой угол. У него, я уверен, нет никакого запасного плана! Возможно, он мог бы попытаться подставить молодого Пампуку, но это уже сделали до него, за него и, притом, весьма неудачно! Что же тогда остается нашему убийце?!
— Бежать! — Лабутински сам едва не сорвался из-за стола. — Э-э-э… По крайней мере, я не вижу для него иного выхода.
— Да, бежать… А вот удирать-то он не хочет! Зачем ему, такому умному и хитрому, начинать снова с нуля в чужом мире?! И у меня возник вопрос: а знает ли он точно, что Понт сумел выбраться не только из ледяной ловушки, но и из огненной? А если знает, то поверил ли в это до конца?! Насколько плотной была его слежка? Что он сделал после того, как всучил хозяину конспиративной квартиры столик с концентратором, — вернулся к себе, чтобы следить за домом с помощью волшебного телевизора, или остался, дабы увидеть все своими глазами?! Допустим, он выбрал второй вариант, чтобы не выпускать дом из-под наблюдения ни на минуту. Логично?
— Логично, — машинально кивнул Лабутински. И заметив, что наставник ждет от него продолжения, торопливо добавил. — Насколько я помню отчеты, покойный Тибак Топтелло жил весьма уединенно, поэтому возле его дома любой наблюдатель бросался бы в глаза. В предместье вообще на виду каждый чужак. Поэтому преступник должен был следить за домом с достаточно большого расстояния. Тогда он наверняка увидел бы только вспыхнувший в отдалении пожар. И если бы даже тут же побежал к нему, то мог бы и не успеть заметить бегство Понта.
— Да, вполне вероятно, так оно и было, — архимаг улыбнулся, а Лабутински почувствовал облегчение, словно после правильного ответа на каверзный вопрос на экзамене. — Таким образом, у нас остается промежуток всего в несколько часов между пожаром и появлением Понта здесь, в этом самом месте. С того момента шпион должен был исчезнуть из-под наблюдения даже для магического телевизора… Во всяком случае, из всех свидетелей, кого я укрывал под этой защитой, никого не обнаружили. А заметка в завтрашней газете должна будет показать преступнику, что Понт мертв… Или, если ему точно известно, что это не
Вытащив из кармана колоду карт — ту самую, которую так и не взял у него Понт, Стэнниоль задумчиво перетасовал ее и выложил на стол три карты рубашками вверх. Перевернул. Лабутински привстал из-за стола, затаив дыхание. На одной карте нехорошо хмурился Гаудинер, направив на зрителя ствол, сделанный из стебля исполинской великанской дудки. На второй Гоберман сосредоточенно складывал в столбики золотые монеты и пачки банкнот. Между пальцами правой руки он зажал серую кредитную карту, но держал ее так, что она напоминала бритвенно-острое лезвие. Третья… Третья карта заставила молодого мага нервно вздрогнуть. На ней была изображена темная неясная фигура в бесформенном плаще и с закрытым капюшоном лицом.
— Вот так, — подытожил архимаг. — Гаудинер, Гоберман и некто третий, которого мы не можем полностью исключить из наших расчетов… А теперь предлагаю на время оставить их и заняться ужином.
— Почему? — растерянно спросил Лабутински.
— Во-первых, потому что он остывает. А дать ему остыть было бы просто кощунством и вопиющим неуважением к искусству здешнего повара. А во-вторых, сюда спешит Швендзибек, а такого гостя лучше встречать на сытый желудок. Добрее будешь…
Вскоре из коридора донеслось нечленораздельное сварливое бурчание. На сей раз «супер-архимага» допустили к ним беспрепятственно, но это не помешало ему громко выразить недовольство.
Однако при виде Швендзибека Лабутински подумал, что у их гостя есть весомые причины жаловаться на судьбу. Выглядел он как после хорошей потасовки. Высокий, некогда остроконечный колпак теперь походил на тупоносую детскую пирамидку, составленную из мелких разноцветных кругляшков. Под глазом радужно переливался не до конца залеченный синяк. От него вниз по щеке тянулись четыре параллельные царапины. Длинная борода съехала на сторону, освобождая место для припухших розовых полосок, и теперь начиналась где-то за ухом. Дракон на правом сапоге потерял последние клыки и демонстрировал окружающим беззащитные десны. На мантии появилась дыра, поглотившая большую часть крупной золотистой звездочки. Ее уцелевший луч жалко накренился вниз и напоминал некий каббалистический символ.
— Бандитские пули? — уважительно спросил Стэнниоль, слегка приподняв левую бровь.
— Бандитские сапоги! — вспыхнул Швендзибек. — В этой газетенке ужасно невежливые охранники! Сущие разбойники! И у всех амулеты против магии. Де-ействующие!
— Неужели вас там не знают? — архимаг даже удивился.
— Знают! — Швендзибек оттопырил подбородок и с наслаждением поскреб под бородой, от чего она заехала еще дальше за ухо. — Я им статьи приносил для публикации! Однажды… Раз пять… Так ничего и не напечатали, подлые!
— Так ваша миссия потерпела неудачу?! — в голосе столичного дознавателя послышались жесткие нотки.
— Отнюдь нет! — «супер-архимаг» приосанился, сверкнув подбитым глазом. — Стоило мне упомянуть, что я провожу расследование для рекламного отдела ордена Бездонной Чаши, а моим помощником является Монбазор Пампука, как меня немедленно пропустили! Меня принял сам главный редактор, мастер Рогринель! И я всё, всё у него выяснил!
— Выдайте двойную порцию вашего лучшего десерта герою труда! — приказал Стэнниоль официанту, просунувшемуся в кабинет. — Рассказывайте, коллега. Что там произошло с презентацией?