Зеленый рыцарь
Шрифт:
Вскоре после того, как Мой ушла к себе, вернулась Луиза. Сефтон еще сидела на кухне. Она вскочила.
— О, Луи, хочешь выпить чаю? Я думаю, чайник еще горячий.
— Я вскипячу еще воды, просто на всякий случай. Ты уже попила?
— Да.
Сефтон наблюдала, как мать в пальто и натянутой на уши шерстяной шапочке наполняет чайник под краном, и воспоминания перенесли ее вдруг в раннее детство, в его спокойную, надежную защищенность. На мгновение перед мысленным взором Сефтон всплыл образ отца.
— Где Мой?
— У себя.
— О боже, она, должно быть,
— Нет. Будет только хуже. Что ты узнала в клинике?
— Ничего… бесполезный визит.
— Я так и думала. Слишком рано для посещений. А что это за местечко?
— Шикарное и дорогущее заведение… и до жути тихое, словно отгороженное от всего мира! Меня не пустили дальше приемной, там дежурила за столом какая-то девица. Она предложила мне подождать в зале, благоухающем, как цветущая оранжерея. Вернувшись, она сообщила, что Питеру уже лучше и нам дадут знать, когда к нему будут пускать посетителей. У нее уже есть наши координаты. Она добавила, что к ним уже заходил Беллами и ему сказали то же самое.
— Значит, наши координаты им уже известны.
— Да, и меня это, в общем, порадовало. Я спросила, нельзя ли поговорить с доктором Фонсеттом, но мне ответили, что он слишком занят.
— Еще бы!
— Нам кто-нибудь звонил?
— Клемент. Мой с ним разговаривала.
— О боже, она ведь так расстраивается, общаясь с ним по телефону.
— Еще заходил Харви.
— Жаль, я соскучилась по нему. Ладно, пойду позвоню Клементу.
Луиза вышла в прихожую и набрала номер Клемента. Никто не ответил. Она вернулась на кухню. Сефтон уже удалилась в свою комнату. Выплеснув старую заварку и сполоснув заварной чайник, Луиза насыпала в него новую порцию чая, залила кипяток и присела к столу. Она не упомянула Сефтон о другом визите, равно бесполезном, нанесенном ею после ухода из клиники. Она опять съездила к дому Лукаса. Но на ее звонок никто не откликнулся. Она открыла калитку и прошлась по саду, но не осмелилась подняться по железной лестнице. Вернувшись на крыльцо, Луиза вновь надавила на кнопку звонка и позвала Лукаса по имени. Дом выглядел необитаемым.
«Может, он умер», — подумала она. И вновь слезы подступили к ее глазам, привычные слезы. Луиза никому не рассказывала, что вскоре после смерти Тедди Лукас предложил ей выйти за него замуж.
— Что ты делала вчера?
— Занималась, как обычно. И думала о тебе. А ты что делал?
— Я не мог ничего делать, не мог ни есть, ни пить, не мог даже разговаривать… Просто отправился бродить по Лондону. Меня охватывали то райский восторг, то адские муки.
Заглядывая в комнатку Харви, солнце освещало перегородившую ее кровать. Постель была аккуратно заправлена индийским стеганым покрывалом. Сефтон только что пришла и пока стояла у двери, а Харви находился у окна рядом с маленьким письменным столом. Они смотрели друг на друга, разделенные пестрым прямоугольником кровати.
Харви стоял в напряженной позе, крепко сжимая пальцами запястье правой руки. Солнечные лучи поблескивали в его белокурой шевелюре. Он тщательно причесался, и волосы лежали гладкими, слегка волнистыми прядями. Из-за разницы в росте он невольно смотрел на Сефтон чуть свысока. Высвободив правую руку, Харви протянул
— Наверное, ты ждала, что мы успокоимся, — продолжил он, поскольку Сефтон хранила молчание.
— Мне хотелось, — откликнулась Сефтон, — чтобы мы осознали, возможно ли, что случившееся позавчера было просто неповторимым приступом безумия.
— Ну, мне лично хочется повторения. Может, ты уже не хочешь?.. — спросил он, — Может, ты думаешь, что мы не подходим друг другу? — Сефтон вздрогнула, — Неужели ты именно так думаешь?
— Нет. Я думаю, что твоя терминология абсурдна. Что бы ни случилось теперь между нами, оно гораздо возвышеннее… выше таких вопросов…
— Каких вопросов?
— Обсуждения совместимости.
— Ну, я тоже не в восторге от твоей терминологии. Будь добра, встань на минутку.
Послушно поднявшись, Сефтон смотрела, как Харви срывает покрывало, расправляет простыни и одеяла. Потом он начал раздеваться, стащил с себя рубашку, сбросил ботинки и брюки.
Сефтон еще не приходилось видеть совершенно обнаженных мужчин. Она вдруг невольно подумала, что мужские органы выглядят трогательно некрасивыми, несмотря на оправданное и великое искусство столь невинно сотворившей их природы. Она сняла пальто и уронила его на пол. Опустившись на кровать, она опять посмотрела на Харви. Закончив раздеваться, он встал на колени со своей стороны кровати, словно скромно спрятавшись от нее.
— Конечно, ты понимаешь, что я никогда не делала этого раньше, — произнесла Сефтон.
Скрестив руки на груди, Харви опустил глаза.
— Как и я, в сущности… не считая одной бессмысленной попытки… о которой я расскажу тебе потом.
— Ради бога, не надо ничего сейчас говорить.
— Я принял меры предосторожности, поэтому тебе нечего опасаться…
— Я тоже приняла меры…
— Значит, ты поняла, что будет продолжение?
— Да, только… понимаешь… это все равно может оказаться единственным случаем… и я хочу, если уж это случится, чтобы все происходило не так… как позавчера…
— Ты не говорила, что любишь меня. Если не любишь, то еще не поздно сказать об этом.
— Я люблю тебя, Харви.
— Так значит, ты не собираешься сбежать? Я вижу, ты не торопишься снимать юбку.
Сефтон сняла обувь, гольфы, леггинсы, спустила на пол юбку. Избавившись от нижней части одежды, она увидела, что Харви, порывшись в изножье кровати, извлек на свет некий предмет, оказавшийся бутылкой с горячей водой. Девушка взглянула на нее с неприязнью и страхом и начала расстегивать длинную блузку.
Харви растянулся на кровати.
— Сефтон, разоблачайся скорее и иди ко мне.
Сефтон сняла блузку и легла рядом с ним, задрожав от страха и закрыв глаза.
— Надеюсь, тебе не было больно?
— Только на мгновение.
— А-а… милая моя, любимая Сефтон… тебе понравилось, мне удалось доставить тебе радость?
— Да, да…
— Ты подарила мне огромную радость. Я даже не представлял, что такие ощущения существуют, я словно превратился в ангела, ты превратила меня в ангела, превратила меня в бога.