Зелёный ужас.
Шрифт:
Белл попытался двигаться вперед, но наткнулся на груду ящиков. Снова прогремел выстрел, это стрелял Бриджерс. Где-то скрипнула дверь, и Белл повернул туда, откуда донесся шорох. Наконец ему удалось нащупать дверь. Он заметил, как его враги вышли из нее, и последовал за ними. Несколько ступеней — и он очутился на улице.
Гардинг и Мильсом исчезли.
На ближайшем полицейском посту Белл позвонил по телефону Мак-Нортону.
— Мы должны немедленно обыскать фабрику, Мак-Нортон, — заявил он.
— Мы не имеем права делать это без соответствующего разрешения, — донеслось в ответ. — Но мы можем окружить её и взять под
— А как поживает мисс Крессуелл?
— Ей лучше.
Одно упоминание её имени наполнило его сердце болью и радостью. В сопровождении четырех полицейских он направился к фабрике, но все входы оказались запертыми. Разочарованный и озлобленный, Белл поехал в полицейское управление. Там он застал человека средних лет, с достоинством заявившего:
— Мне кажется, что эта презренная система полицейского шпионажа дошла до того, что лишает возможности даже ни в чем не повинных граждан прогуливаться в предутренний час!
— Бросьте дурачиться, пастор, — заметил ему дежурный, — вы прекрасно осведомлены о том, что на правах старого нашего клиента можете в любой момент подвергнуться задержанию, если вас заметят при подозрительных обстоятельствах. Вам поэтому не следовало бродить ночью по закоулкам, а если уж на то пошло, то нечего жаловаться, что мы задержали вас. Кстати, где теперь изволите проживать?
Пастор тщательно обыскал свои карманы и торжественно заявил:
— К сожалению, я забыл свои визитные карточки возле станка для печатания фальшивых банкнот, но полагаю, что телеграмма, адресованная в паддингтонскую ночлежку, будет доставлена мне. Очень рад был снова встретиться с вами. Через четыре дня я уплываю… Ах, мистер Белл!
— А я полагал, что вы уже сегодня благополучно отбыли.
— Все каюты первого класса оказались занятыми, а мне не хотелось плыть в Австралию в смешанном обществе.
И, кивнув изумленному полицейскому, он направился к выходу. Белл последовал за ним.
На улице пастор Манн отбросил свой шутливый тон.
— Я очень сожалею, что, обвенчав вас, поставил вас в столь тягостное положение, — заметил он серьезно. — Я был осужден под подложным именем и поэтому не утратил сана, а моя личность не была установлена… А сейчас я вам признаюсь в том, что есть одно преступление на свете, о котором я мечтаю и которое мне до сих пор не удалось совершить: я мечтаю убить епископа, позволяющего жениться священнику, имеющему всего лишь шестьдесят фунтов годового содержания.
Белл смутно догадывался о прошлом этого человека, о том, что довело его до преступления.
— Но мои семейные дела не интересуют вас, — продолжал пастор. — Я хочу вам сказать, что сожалею о случившемся и прошу у вас прощения.
Беллу не удалось спокойно выспаться в эту ночь. Его разбудил пронзительный звонок телефона, и голос Мак-Нортона потребовал его в Скотленд-Ярд, где его ждал старший инспектор 0Доннель, старый ветеран розыскного дела, пожелавший узнать все, что тому было известно о Гардинге и «зелёном ужасе».
— Я прибыл в Европу для того, чтобы принять на себя охрану мисс Крессуелл и наблюдение за Гардингом, — начал свое повествование Белл. — Однажды, когда я. обыскивал комнату Гардинга в его отсутствие, надеясь найти какую-нибудь улику, которая дала бы мне основания утверждать, что он убил Миллинборна, я наткнулся вот на эту вырезку из испанской газеты:
«Талантливый
— Иностранец-химик был не кто иной, как Гардинг, а заметка эта из газеты 1915 года. Романос уничтожил тогда взятые для анализа образцы, а Гардинг этого не сделал и занялся культивированием вновь открытых бактерий, рассадников этой ужасной зелёной ржавчины. При помощи нескольких талантливых, но опустившихся химиков Гардинг продолжал экспериментировать, оставляя своих помощников в неведении относительно своих замыслов.
— А зачем все это делает ваш доктор? — спросил старший инспектор.
— При дальнейших своих поисках я обнаружил, что Гардинг располагает весьма полными данными о наиболее крупных посевах хлеба во всем мире. Он создал целую армию, огромную сеть агентов, которые по его сигналу уничтожат все посевы.
— И это они сделают при помощи жалкой трубочки с бактериями, похищенной Гардингом?
Белл покачал головой.
— Гардинг не напрасно работал над этой проблемой. Разрушительная сила бактерий повысилась настолько, что одной пробирки достаточно для того, чтобы уничтожить поле в десять тысяч акров. Чтобы в течение суток обратить в пустыню все поля Соединенных Штатов, Гардингу нужно каких-нибудь два десятка агентов.
— Но зачем ему все это? К чему это бессмысленное преступление?
— Преступление это увеличивает дивиденды — неисчислимые миллионы, миллиарды. Более того, до вчерашнего дня Гардинг работал на свои личные средства, а сейчас в его распоряжении целая банковская группа.
— То, о чем вы рассказали, — вопрос государственной важности. Я должен доложить об этом министру. — И он поспешил покинуть Белла.
— Я говорил по телефону с государственным секретарем, нам приказано действовать, — сказал он, вскоре вернувшись. — Мистер Белл, вы станете мировой знаменитостью. Мы немедленно отправляемся на паддингтонскую фабрику и тщательно обыщем её.
Тут его взгляд упал на конверт, лежащий на его письменном столе.
— Давно прибыло это письмо? — осведомился он у подчиненного.
— Оно прибыло из второго полицейского участка еще до вашего прихода.
— Как же я его не заметил? — пробормотал начальник и поспешил распечатать конверт.
С его уст сорвалось проклятие.
— Что-нибудь случилось? — спросил Белл.
— Сообщают, что сегодня на рассвете на паддингтонской фабрике произошел. взрыв, уничтоживший её до основания.