Зеленый вертоград. Слова поцелуйные

Бальмонт Константин Дмитриевич

Как будто они из стекла.

И стрелами будут дела, что не сделаны,

Зачем вас Земля родила?

Лежите в болотах гнилыми колодами,

В жерле ненасытных котлов.

Но к Солнцу —

кто солнечный —

веселыми всходами —

Взойдет до жемчужных садов!

ДВЕНАДЦАТИВРАТНЫЙ

И город был чистый и весь золотой,

И словно он был из стекла,

Был вымощен яшмой, украшен водой,

Которая лентами шла.

Когда раскрывались златые врата,

Вступали пришедшие — в плен,

Им выйти мешала назад красота

Домов и сияющих стен.

Сиянье возвышенных стен городских,

С числом их двенадцати врат,

Внушало пришедшему пламенный стих,

Включавший Восход и Закат.

В стенах золотилось двенадцать основ,

Как в годе — двенадцать времен,

Из ценных камней, из любимцев веков,

Был каждый оплот соплетен.

И столько по счету там было камней,

Как дней в семитысячьи лет,

И к каждому ряду причтен был меж дней

Еще высокосный расцвет.

Там

был гиацинт, и небесный сафир,

И возле смарагдов — алмаз,

Карбункул, в котором весь огненный мир,

Топаз, хризолит, хризопрас.

Просвечивал женской мечтой Маргарит,

Опал, сардоникс, халцедон,

И чуть раскрывались цветистости плит,

Двенадцатиструнный был звон.

И чуть в просияньи двенадцати врат

На миг возникали дома,

Никто не хотел возвращаться назад,

Крича, что вне Города — тьма.

И тут возвещалось двенадцать часов

С возвышенных стен городских,

И месяцы, в тканях из вешних цветов,

Кружились под звончатый стих.

И тот, кто в одни из двенадцати врат

Своею судьбой был введен,

Вступал — как цветок в расцветающий сад,

Как звук в возрастающий звон.

ОСАННА

— Что было у вас за пирами?

— Цветочные чаши, любовь.

— Что выше?— Все звезды над нами.

— Что в чашах?— Поющая кровь.

— Своя иль чужая?— Смешались.

— А песни?— Всегда об одном.

— В какой же стране вы остались?

— Осанну, Осанну поем.