Земли Хайтаны
Шрифт:
– Ну да… совсем зарапортовался. – Паук хохотнул. – В общем, за горкой там речка бежит, вот на ней и строятся, в километре от Фреоны.
– Ясно. Ладно, потопали мы тогда.
– Да подожди ты! Хоть расскажи что-нибудь! Только пришел – и сразу убегаешь!
– Паук, перебьешься. Мы чуть ли не месяц бродили в таких местах, о которых и за неделю не расскажешь. Нет, в поселок, и как можно быстрее.
– Так погоди! Надо охрану вам организовать, на главную делянку сообщить.
– Не суетись, без охраны обойдемся.
– Так ваксы…
– И как ты думаешь, рискнут они нас тронуть? – Олег кивнул
Посмотрев на шеренгу мохнатых великанов, Паук кивнул:
– Отупел я на этом лесоповале. Ну раз такие дела, счастливого пути.
Новый поселок назвать «поселком» не поворачивался язык: полный хаос новостройки. Место выбрано неплохое: район впадения в Хрустальную реку Мраморного ручья. Названия этим водотокам еще в прошлом году дал Олег, когда проводил геологическое исследование местности. Фантазию при этом не напрягал: попросту использовал названия пород и минералов, встреченных по берегам. Он еще тогда нахваливал Добрыне это местечко, но так, абстрактно, не думая, что тот решится на переселение.
А он решился.
С точки зрения обороны место очень хорошее. С одной стороны прикрыто рекой: перед впадением в Фреону она замедляла течение, расширялась до полусотни метров. С другой стороны неплохую защиту предоставлял ручей, проточивший неглубокое ущелье с крутыми склонами. Самое приятное, что защита была и с третьей стороны – землю разрывала скальная стена высотой с пятиэтажный дом, она тянулась перпендикулярно ручью и параллельно реке. Достаточно поставить наверху метательные машины и поработать на внешнем склоне, ликвидировав все лазейки, и получится несокрушимое укрепление, надежно защищающее будущий поселок с севера. Так что полностью открытой оставалась лишь восточная сторона, здесь придется ограничиться искусственными сооружениями.
Сейчас в этом полузамкнутом квадрате расположилось около двух сотен шалашей и временных хижин – это напоминало прошлое лето, когда на острове только начиналось строительство. Сотни людей занимались самыми разнообразными делами: тесали камни, распускали бревна, пахали землю на прилегающей всхолмленной степи, возводили дома. Все это Олег рассмотрел мельком – на тщательный осмотр не хватило времени. При виде блудных сынов и дочери в компании клотов Добрыня сперва потерял дар речи, затем потащил парня к себе в хижину, остальных отправив в столовую. Робкий намек Олега на то, что он тоже голоден, отклика в его сердце не нашел. Правда, Аня пообещала не забыть супруга и принести ему порцию.
Добрыня, усевшись за стол напротив Олега, с минутку молча изучал его лицо. Не выдержав, парень усмехнулся:
– Что уставился, будто влюбился?
– Соскучился больно, – не обиделся вождь. – Ох и похудел ты! Кожа лицо до костей обтянула. Да и глаза злее прежнего стали.
– Было с чего, – буркнул Олег.
– Не сомневаюсь. Ну рассказывай.
Парень вздохнул и около получаса вкратце повествовал о своих похождениях. Под конец в дверь постучали, появилась Аня с дымящейся глиняной миской. Поставив ее на стол, она с невинным видом присела неподалеку, явно не собираясь уходить.
– Тебе кто разрешал лавку занимать? – тут же поинтересовался Добрыня.
– Вот еще! Неужто за каждый шаг надо разрешение спрашивать?
– Нечего
– А я вам не мешаю и не подслушиваю. Подслушивают, когда тайно, а я это делаю явно. Мне все равно идти некуда. Раз у жены нет дома, то придется держаться возле мужа. Так что выгонять меня бесполезно и неправильно.
– Да пускай сидит, – вздохнул Олег. – Великих тайн от нас все равно не услышишь, да и неболтливая она.
– Кому что скажешь, на осине повешу [3] , как предательницу! – пригрозил Добрыня, поднабравшийся за зиму от отца Николая религиозных познаний. – И вообще, могла бы дядю своего проведать.
– Так он сейчас с рыбаками, – вздохнула Аня. – Где-то на Фреоне. В столовой сказали, что только вечером вернется, со свежим уловом.
– Ладно, сиди уж. Но только тихо, чтоб ни звука не было.
Добрыня повернулся к парню:
– Ну и что дальше?
– Да все. Вышли к делянке, там узнали, что поселок перенесли на берег. Вот мы потихоньку и добрались пешочком.
3
Иуда, апостол, предавший Христа, повесился на осине. Непонятно, как он смог найти это северное дерево в окрестностях Иерусалима, но таково предание.
– Ясно… Так… что-то с клотами надо делать.
– Их Удур в сторону Фреоны повел, – с гордым видом отозвалась Аня, очень довольная, что не только допущена на беседу, но и знает кое-что, неведомое остальным присутствующим.
– Сказано же, сиди тихо! – буркнул вождь и непоследовательно добавил: – А зачем повел?
– Сказал, что они построят себе дом на берегу.
– Понятно… Ладно, потом с ними разберемся.
– Да нормальные ребята, – заявил Олег. – От Удура мы за все время ничего плохого не видели, а вот хорошего немало. Если он стоит у руля, то можно не сомневаться: все будет отлично. Реку знает настолько хорошо, что, дай волю, сумеет дрейфовать против течения. Думаю, его сородичи нам вовсе не помешают, скорее, наоборот.
– Я же не сказал, что возражаю, просто потом надо будет что-то с ними решить. Придется где-то их расселить.
– Сами разберутся, – усмехнулся Олег. – Удур тоже в поселке жить не хотел, на ночь всегда уходил за стены, у него в камышах была хижинка.
– Опасно. Ваксы у нас пошаливают.
– Часто?
– Да с неделю уже. От поселка удаляемся только большими группами. Все равно пару раз были серьезные стычки: убит один лесоруб, двое ребят серьезно ранены.
– А что ты хотел? Это их берег, вот и получай веселье по полной программе. На острове подобного не было, туда не так просто добраться.
– Много ты понимаешь! Мы там по поселку на лодках плавали, а в твоем доме вода вровень с кроватью стояла. Нет, нельзя там жить, нельзя… Надо было еще по прошлому году сменить место. А с ваксами решать вопрос надо… и чем быстрее, тем лучше.
– А сюда разлив не достает?
– Нет, Хрустальная не сильно разбухает, а Фреона не дотягивается. Кстати, я все ваши вещи сберег, сюда перетащил. – Добрыня кивнул на угол, где в ряд стояло несколько мешков. – Знал, что ты точно не сгинешь бесследно.