Земля белых облаков

Ларк Сара

— Мне очень жаль, милорд.

Взгляд Силкхэма застыл на лежавшей перед ним десятке бубен. Туз — одиннадцать очков, плюс десятка... Итого — двадцать одно.

— Что ж, мои поздравления, — выдавил из себя лорд. В его стакане еще оставалось немного виски. Силкхэм осушил его одним глотком. Джеральд собрался налить ему снова, но лорд решительно накрыл стакан рукой.

— Мне уже хватит, спасибо. Пора заканчивать... и с выпивкой, и с игрой. Приданое дочери я уже проиграл. Не хватало еще пустить по миру сына. — Голос Силкхэма дрогнул. Он снова попытался подняться с кресла.

— Я вот что подумал... — начал Джеральд, невозмутимо наполняя свой стакан. — Гвинейра — ваша младшая дочь, не так ли?

— Да, — с горьким вздохом

кивнул лорд. — Двух старших я уже выдал замуж. Вы даже не представляете, во сколько мне это обошлось! Я и раньше опасался, что третья свадьба меня разорит, а сейчас, когда я проиграл половину своего капитала, в этом не осталось никаких сомнений.

Лорд уже собрался уходить, но Джеральд покачал головой и снова поднял бутылку с виски. Янтарно-желтая жидкость медленно потекла в стакан Силкхэма.

— Нет, милорд, — сказал Уорден. — Мы не можем это так оставить. Мне вовсе не хотелось вас разорять и уж тем более лишать малышку Гвинейру приданого. Давайте сыграем еще один, последний раз. Я поставлю на кон выигранных у вас овец. И если на этот раз победите вы, они снова станут вашими.

С губ Силкхэма слетел безрадостный смешок.

— А что поставлю я? Остаток своей отары? И не мечтайте!

— Нет, но как насчет... руки вашей дочери?

Джеральд Уорден произнес это очень спокойно, но Силкхэм подскочил как ужаленный.

— Вы совсем спятили! Неужели вы всерьез вздумали свататься к Гвинейре? Девушка годится вам в дочери!

— Да, и будь она моей дочерью, я был бы безмерно счастлив! — Джеральд попытался придать своему голосу и взгляду как можно больше тепла. — Конечно же, я прошу руки Гвинейры не для себя, а для своего сына Лукаса. Юноше двадцать два года, он отлично сложен, хорошо воспитан, образован и к тому же мой единственный наследник. Я думаю, они с Гвинейрой были бы замечательной парой.

— Зато я так не думаю! — грубо ответил Силкхэм, пошатнулся и упал обратно в кресло. — У Гвинейры прекрасное происхождение. Она вполне может сталь женой барона!

Джеральд Уорден рассмеялся.

— Почти без приданого? И не пытайтесь мне возражать, я успел присмотреться к девушке. Она, увы, не относится к тем невесткам, о которых мечтают матери баронетов.

Лорд Силкхэм снова вскочил.

— Гвинейра — красавица!

— Согласен, — кивнул Джеральд. — Она наверняка является украшением любой охоты. Но что касается официальных приемов... Гвинейра — дитя природы, милорд. Вам придется заплатить двойную цену, чтобы выдать девушку замуж.

— Я вызываю вас на дуэль! — в ярости выпалил Силкхэм.

— Это тоже своего рода дуэль, — ответил Уорден, протягивая лорду карты. — Ну же! На этот раз сдаете вы.

Силкхэм схватил со стола стакан. Он был в полном замешательстве. То, что происходило здесь, противоречило всем правилам приличия. Лорд не мог поставить на кон свою дочь. Этот Уорден совсем рехнулся! С другой стороны... фактически такая сделка не имела силы. Карточный долг — это долг чести, но девушка не могла быть надежной ставкой. Если Гвинейра скажет «нет», никто не сможет заставить ее подняться на корабль и отправиться в Новую Зеландию. К тому же вряд ли все это зайдет так далеко. На сей раз он выиграет. Должно же и ему хоть раз повезти!

Силкхэм перетасовал колоду, но не так аккуратно и тщательно, как обычно, а торопливо, почти не глядя на карты, словно ему хотелось поскорее закончить эту унизительную игру.

Почти в бешенстве лорд бросил Уордену одну карту. Остальную колоду он продолжал сжимать в дрожащей руке.

Новозеландец спокойно перевернул карту. Туз червей.

— Это... — Силкхэм запнулся, но вместо того, чтобы продолжить, вытащил карту для себя. Десятка пик. Не так уж плохо. Лорд аккуратно снял следующую карту и попытался как можно спокойнее передать ее Уордену, но его руки так тряслись, что карта упала на стол, прежде чем новозеландец успел протянуть к ней руку.

Однако

Джеральд не собирался играть втемную. С невозмутимым выражением лица он пододвинул валета червей к тузу.

— Блек-джек, — раздался его спокойный голос. — Надеюсь, вы сдержите свое слово, милорд.

3

Переступив порог церкви Святого Климента, Хелен прислушалась к учащенно бьющемуся сердцу. А ведь она была в бюро настоятеля не впервые и обычно чувствовала себя в этих стенах так же уютно, как когда-то в кабинете отца. К тому же преподобный отец Торн был старым другом покойного. Год назад этот священник помог Хелен устроиться гувернанткой у Гринвудов, а ее братьям и вовсе позволял несколько недель жить в его доме, пока сначала Саймон, а потом и Джон не получили по комнате в своих студенческих корпорациях. Юноши ликовали, когда смогли уехать от священника, а вот Хелен обрадовалась этому гораздо меньше. В то время как Торн и его супруга не требовали с молодых людей никакой платы и даже немного присматривали за ними, проживание в общежитиях студенческих корпораций стоило денег и позволяло студентам самим планировать свое времяпрепровождение, что не очень-то хорошо отражалось на их успеваемости.

Хелен часто с горечью рассказывала об этом преподобному отцу. Почти каждый раз, когда у нее выдавался свободный вечер, девушка заходила в гости к Торнам.

Но сегодня Хелен ожидало не привычное чаепитие со священником и его семьей, а кое-что другое, и девушке было немного странно, что в ответ на ее несмелый стук не прозвучало раскатистое «Входите с Богом!», которым отец Торн обычно приветствовал своих прихожан. Вместо этого из бюро раздался уверенный женский голос. В бюро преподобного отца в этот вечер находилась леди Джулиана Бреннан, супруга лейтенанта в отставке из штаба Уильяма Гобсона, одного из основателей англиканской общины Крайстчерча и столпов лондонского общества. Дама ответила на письмо Хелен и назначила девушке встречу. Ей непременно хотелось своими глазами увидеть всех «благопристойных, имеющих опыт ведения домашнего хозяйства и обращения с детьми» женщин, которые откликнулись на ее объявление, прежде чем знакомить их с «порядочными и обеспеченными членами» общины Крайстчерча. К счастью, у леди было довольно много свободного времени. Хелен, располагавшей лишь одним выходным в две недели, не очень-то хотелось просить миссис Гринвуд о дополнительной отлучке. Однако леди Бреннан сразу же согласилась на предложение девушки встретиться этим пятничным вечером.

Теперь она провела Хелен внутрь и одобрительно кивнула, когда девушка еще у порога присела в реверансе, однако почти сразу же прохладно добавила:

— Оставьте это, дитя мое, я ведь не королева.

Хелен залилась краской. При этом девушка заметила сразу два сходства между строгой королевой Викторией и такой же немного полной и одетой в темное платье леди Бреннан. Обе они, похоже, улыбались только в самых чрезвычайных ситуациях и, расценивая жизнь как посланное Богом бремя, всем своим видом демонстрировали, сколько им довелось выстрадать. Хелен постаралась принять такой же строгий и степенный вид. Перед тем как войти в комнату, девушка еще раз взглянула в зеркало, дабы убедиться, что по дороге сюда, несмотря на дождь и ветер, из ее закрученных в тугой узел волос не выбилось даже крошечной пряди. Большая часть ее строгой прически была скрыта простой темно-синей шляпкой, которая с трудом могла защитить девушку от дождя. Сейчас эта шляпка была насквозь мокрой. А вот не менее промокшее пальто Хелен лучше было бы оставить в прихожей. Под ним скрывалась синяя суконная юбка и тщательно накрахмаленная светлая блуза с рюшами. Девушке очень хотелось произвести на леди Бреннан благоприятное впечатление. Она ни в коем случае не должна была посчитать ее легкомысленной авантюристкой.