Земля без радости (Книга Эльтары и Аргниста)
Шрифт:
– Привет тебе, Эльстан-чудодей. Давненько не виделись. Я, как услыхал, сразу к тебе собрался. Ты же мне жизнь спас...
– И тебе привет, Двалин преславный. Видишь, как судьба-то прихотливо оборачивается.
Голос-то вроде б другим у Эльстана был. Или ошибаюсь я?
– Весть у меня для тебя есть. Ищет тебя, все силы на то преклонив, Эльтара-чародейка. Судьба меня с ней свела, и долго вместе ходили... Сильно она по тебе убивалась, дал бы ты ей знать о себе, что жив, а? Хорошая она, и жалко ее мне...
Помолчал
– А уверен ты, Двалин-кователь, что нужно ей про то знать? Что жив я? У меня теперь другая. И сын у меня есть. Так что пусть уж лучше думает... Эльтара (с трудом это имя ему далось), будто нет меня больше. И ты, кователь, мастер подземный, – не говори ты ей этого, коли судьба вас сведет!
– А ежели сам с ней столкнешься?
– Ну, уж за это не беспокойся. Не узнает она меня никогда.
Двалин потоптался еще – но не клеится разговор, не клеится... Видно, придется Эльтаре и впрямь оплакивать этого парня как мертвого. А он тут, в Лесном Пределе, живехонек! Вот ведь как дела поворачиваются...
...Боль была такая, что казалось – сейчас из нее вслед за ребенком вырвутся все внутренности. Женщины Эльфрана рожали всегда тяжело, но для Эльта-ры это стало страшной пыткой. Повивальные бабки, срочно добытые где-то Горджелином, ничем не могли ей помочь. Она должна была справиться только сама.
К раздирающей боли схваток прибавилось незнакомое жжение по всей коже. Непонятно, как могла чувствовать еще и его истерзанная принцесса, однако поняла, в чем дело, она сразу – уход Вниз мог начаться в любой миг. И теперь Эльтара думала только об одном – успеть вытолкнуть ребенка из чрева.
И она успела. Едва повитуха подхватила окровавленный комочек, воскликнула: "Девочка!" – и поднесла запищавшую новорожденную ротиком к груди Эльта-ры, как принцесса еще затуманенным от боли сознанием поняла – все, конец. С трудом поднявшиеся руки оттолкнули ребенка.
– У... уходи... – еле-еле выдавила из себя саойя. – Уноси ее... и сама... уходи... Никто... не должен видеть...
Повитуха взглянула в глаза Эльтары, истошно взвизгнула и, подхватив еще не обмытую малышку, метнулась к дверям.
Тело Эльтары изогнулось в жестокой судороге. Она, эта судорога, швырнула ее на пол, заставив биться и корчиться. На губах выступила пена, глаза ослепли. Ощущение было такое, словно ее варили заживо.
И, словно кто-то старался умножить ее и без того жуткие муки, сквозь зажмуренные глаза она видела, как лопается кожа, обнажается череп и алая плоть вскипает черными пузырями; этих пузырей становится все больше и больше, и вот они уже образуют бьющийся на полу бесформенный кокон. Туша вздувается все
сильнее и сильнее, ее поверхность перестает пузыриться, в стороны отделяются многочисленные щупальца, из пор начинает сочиться зеленоватая гнилостная слизь.
А
Ощущение тела практически исчезло. Со всех сторон что-то упруго пружинило – и все. Правда, можно было ощупывать все вокруг и тем самым находить дорогу.
Ей удалось отворить дверь и двинуться вниз по лестнице. Весеннего холода она не боялась – точнее, знала, что бояться не следует.
А перед нею летел ужас. Все обитатели Снежного Замка в страхе бежали – кроме лишь одного Горджелина. И Эльтара невольно почувствовала благодарность. Хотя, если разобраться, причиной всему ведь был именно он...
Зато теперь она могла торжествовать. Снежный Маг был потрясен. В его мыслях царили сумятица и хаос, а еще огромное, совершенно неожиданное для Эльтары чувство вины. Он раскаивался. Страшно раскаивался...
Поворот. Лестничная площадка. Эльтара знала, что отсюда начинается парадный спуск в нижние апартаменты. Она попыталась подтянуться, и тут щупальца подогнулись, она потеряла равновесие и, точно огромный мешок со слизью, покатилась вниз. Она натыкалась на что-то, что-то крушила на своем пути – красивые вазоны, точенные из горного хрусталя...
Боли она не чувствовала – боли телесной, плотской, Зато душа... "Зачем тебе это, зачем?! – кричали тысячи тысяч голосов прямо в голове Эльтары. – Зачем тебе это? Не лучше ли, если все это кончится? Горджелин, наверное, сможет... Один выпад – и все..."
Она скатилась вниз по лестнице и замерла, скорчившись, в луже тотчас натекшей слизи. Бока ее отвратительного тела вздымались и опадали, словно грудь человека, взволнованного долгим бегом. Она попыталась дотянуться до Горджелина... Безуспешно – сознание мага наглухо захлопнулось.
Надо уходить. Надо уходить. Ее захлестывали катящиеся со всех сторон валы отвращения и страха, страха и отвращения. Те, кто вчера с радостью слушал ее песни, кто внимал ее сказкам, сегодня в ужасе бежали от одного только ее вида.
"Но я же осталась прежней! Прежней Эльтарой! Почему?...
А то ты не понимаешь? Ты уродлива – и теперь никого не волнует, что у тебя внутри. Если бы не было так, никто не уходил бы Вниз у нас, в Эльфране..."
Это захлестывающее ее отвращение жгло, точно расплавленный свинец. И оно погнало саойю прочь, прочь из Снежного Замка, вниз по бесчисленным ступеням, мимо бросившегося наутек скелета (и он, бедняга, испугался!). И наконец она оказалась за воротами. Ей никто не препятствовал – как никто и не пытался задержать.