Земля без радости (Книга Эльтары и Аргниста)
Шрифт:
Хеорт трясся, лязгая зубами. Нет, парень не был трусом – просто в первый раз увидел подобную пляску Сил. Двалин лежал, сжавшись за валуном и поглубже надвинув шлем, – с неба шел настоящий дождь из булыжников. И в какой-то миг зоркому гному почудилось, будто в тугих струях вихря мелькнула какая-то призрачная фигура, мелькнула и тут же исчезла...
– Тьфу, привидится же такое! – Гном сплюнул.
Мало-помалу смерч стал утихать. Рев слабел, небо стало помаленьку очищаться. Бледная, измученная Эльтара
– С тварью... что ползла из глубин... покончено... – только и смогла вымолвить волшебница.
Потом, когда Двалин отпоил ее горячим вином, пожертвовав на святое дело всю тщательно сберегаемую фляжку, волшебница смогла более или менее связно рассказать о происшедшем. Хеорт глядел на нее разинув рот, с наивным детским обожанием; Двалин снял шлем и почесал затылок.
– И никаких следов Эльстана, значит? – спросил он.
– Они пересекаются со следами твари из глубин. Я не сомневаюсь, что... что Эльстана... – не удержавшись, волшебница всхлипнула. Наступило молчание. Все потупились.
– Заклятия не могут обмануть... Его уже нет в живых. Он странствует теперь по серым землям Астрала...
– Да будет легок его путь! – мрачно и торжественно изрек Двалин. – Обычай велит нам выпить поминальную.
В тишине допили вино. Сдерживая рыдания, волшебница заговорила вновь:
– Но я отомстила его убийце... Пусть я не смогу колдовать целую неделю, но сожравшая Эльстана тварь обратилась в пепел!
– Туда ей и дорога, – подхватил Двалин.
– Больше у меня нет дел на севере, – заключила Эльтара. – Я узнала все, что... что никак не хотела бы узнать. И теперь мне нужно взяться за что-то новое, – она не закончила, не сказала, что ее душа стала пуста и холодна и что ей необходимо занять себя хоть чем-то, чтобы боль утраты не свела с ума... Обитатели Эльфрана переживают потери гораздо тяжелее нас, людей, или хотя бы тех же гномов.
– Так что ты говорил там об этом Хиссе, Хеорт? Куда он мог направиться?
– Как – куда? В Змеиное царство свое, на юг. Он ведь издалека, этот червяк-переросток. Аж из самого Южного Хьёрварда!
– Путь неблизкий... А как он сюда-то попал?
– Змеиный народ издавна с Галеном торгует. Они рабами все больше промышляют. У них и корабли свои есть.
– Времени прошло не так много... Едва ли Хисс успел добраться до галенской гавани. Если только... Хеорт! Твой змей не владеет, часом, искусством Перемещения? Он не знает этих заклятий?
– Пока состоял в учениках у моего батюшки, нет, не знал. Должен был получить власть над ними вместе с жезлом.
– А не мог он явиться в Снежный Замок, имея при себе Печать и наплести, что ты, дескать, погиб?
– Ну не такой же он дурак! Батюшка во всякий момент знает, жив я или нет, – на то амулеты специальные есть.
– А отомстить за тебя... твой отец не намерен? Хеорт тяжело вздохнул.
– Не будет он за меня
– Зачем волшебнику рабы? – встрял в разговор Двалин. – На кой они ему, если он может с вещами все, что угодно, сотворить?
– Ну, ты не прав... Живые слуги и удобнее, и дешевле...
"То-то парнишка помрачнел да съежился. Ляпнул про рабов не подумавши, а теперь трясется. Что-то тут дело нечисто, – подумал Двалин, больше Эльтары слышавший про нравы и порядки Снежного Замка.
– Значит, Хисс к Горджелину не пойдет?
– Нет. Ему теперь одна дорога – в Гален, на юг. Его народ только в этом порту швартуется.
– Что ж, тогда – в Гален! Собирай свои пожитки. Придется поколдовать еще немного, чтобы грифон нас троих поднял...
"А и переменилась же ты, волшебница! Презренным теперь никого не называешь, говоришь нормально... Еще немного, и у нас с тобой до того же дела дойдет, что и с сестренкой твоей... И пусть этот ваш Вечный Король ярится!"
Они свернули немудреный лагерь. Эльтара что-то долго шептала своему грифону, тот недовольно поклекотал, но в конце концов успокоился и пустил к себе на спину троих. Могучие крылья уперлись в воздух, и волшебный зверь понесся над лесом.
Я смотрел, как они уходили. Девушка из расы волшебников, гном и человек. Девушку я когда-то знал. Но откуда? При каких обстоятельствах мы познакомились? Почему она осталась жива, если путь ее пересекся с моим? У меня ведь не было друзей. Только враги или временные союзники, что впоследствии тоже, как правило, становились врагами. А она казалась слишком слабой, чтобы стать союзником. Да, извергнутый ею поток пламени был опасен. Но в поединке – в настоящем поединке – она не выстояла бы против меня и нескольких секунд. С такими я не связывался.
Память услужливо подсовывает твердую, как камень, уверенность – я никогда бы не поступил так-то и так-то... никогда бы не стал говорить с тем-то и тем-то... Или вот как сейчас – эта девушка никогда не стала бы моей союзницей. Но почему? Почему я должен поступать именно так, а не иначе? Ответов, как и прежде, нет.
Сбрасываю плащ невидимости. Он больше не нужен. Выхожу из чащи на открытое место. Что дальше, Губитель? Прозвище словно само прирастает к губам, становясь уже настоящим именем.
Итак, что будет первым? Тайна Возрождающего? Или тайна моего имени? Или Бездны Неназываемого? Или же неразговорчивого Черного? Или самой Царицы Ночи? Я ощущаю пряный вкус тайны. Смакую его не торопясь. Что ж, пусть первыми станут Возрождающий и боги этого мира. Заклятия Познания когда-то были мне подвластны, но теперь, увы, в памяти лишь один зияющий провал. И если боевые заклятья получаются как бы сами собой, то со всем прочим дело обстоит куда хуже. Так что придется применить метод простых смертных – ходить, искать и расспрашивать.