Земля чиста, вода светла
Шрифт:
Одна из малых серебристых капель вздрогнула и плавно-плавно начала подниматься. Поднялась, развернулась – и вдруг стремительно, быстрее птицы, понеслась высоко в небо, высоко-высоко, выше низкого солнца… И исчезла в синеве.
Хозяин отвязывал мальчишку рядом. Тот ничего, не ревел, тоже смотрел, куда улетела серебристая капля. Сам протянул руку, чтоб укололи. Волшебники что-то отметили на жетоне хозяина, а мальчишку увели, наговаривая успокаивающе.
Внутри все остыло. Он заметил, что волшебники на него смотрят пристально, не как на других. Сблизив головы, тихо перебросились словами. И все стали
Его снова схватили за руку, выбрали палец и стали протирать его холодной и вонючей жидкостью, снова ткнули острым, и это было куда больнее, чем в первый раз. Мазнули кровью по чистому черному окошечку. Книжка заурчала. Все молчали. И она не стала пиликать – она взвизгнула! А черное окошечко вдруг вспыхнуло золотыми буковками, буковки побежали быстро-быстро, живые какие! Все они, склонившись друг к другу, заговорили. Один спокойный что-то громко непонятно сказал. Мужик упал на колени и, прижимая руки к груди, в чем-то каялся, тыкаясь лбом в пыль. А его самого слуги в белом поманили к себе, и он закопошился в сене, выбираясь. Когда встал, осторожно сняли и поставили на землю.
Около мужика появились стражники, а перед ним присел откуда-то подошедший другой волшебник, которому все слегка поклонились. Стало стыдно, что весь в сене, штаны мокрые и воняют младенческой мочой. И задница чешется от мочи и краски… Волшебник спросил:
– Ты кто такой и откуда?
С другими детьми они не разговаривали. Он подумал, посмотрел на низкое солнце над горами и ответил:
– Я не знаю.
Волшебник поднялся, и минуты три все они совещались, потом кивнули, и стража звякнула мечами и куда-то увела мужика.
Кто-то потрепал его за волосы:
– Ну что, пойдешь к нам жить?
– На небо?
– Да.
– А они? – он оглянулся на телегу с оставшимися детьми.
Все переглянулись.
– Мы позаботимся. Не беспокойся.
Важный волшебник сам взял за руку и привел в большую каплю, в помещение, полное грязных детей. Там стоял водяной пар, слышался плеск и детские голоса. Но никто не орал, ни от боли, ни от страха. Дети полусонно играли в раскиданные на вытоптанной траве игрушки. На траве? Он заметил, что серебристые стены – это тонкий материал, прикрепленный к вбитым в землю штырям с кольцами. Он на картинках в книжках видел, что так ставят шатры. Значит, это всего лишь большой шатер? А как же он улетит на небо? По ногам дуло… В другом помещении водяной пар клубился гуще, и возились взрослые, отмывая детей на столах и в больших чанах, будто овощи для супа.
Но его повели дальше. В отдельный закуток, там посадили на теплый стол. Ну, может, правда никого не съедят… Даже бояться сил нет, голова болит и в глазах темнеет. Надо держаться. Он поковырял столешницу – это и не камень, и не дерево… Он хотел лечь и уснуть, прямо на столе, но волшебник не дал. Скоро подошла хмурая женщина-волшебница и сразу спросила:
– Когда ударился головой, сознание терял?
– Что
Волшебница подала прозрачную бутылочку с водой, волшебник помог открутить крышку.
– У тебя сотрясение мозга. Тебе нужно будет полежать, пока поправишься.
– Я полежу, – согласился он, попив водички. – Давайте я прямо сейчас пойду и полежу…
– Еще немножко потерпи. Надо сделать укол с лекарством. Не будешь отбиваться? Голова зато перестанет болеть.
– «Укол» звучит страшно. Но я буду храбрым, – вздохнул он.
Он смотрел, как доктор заряжает лекарством маленькое прозрачное устройство с иголкой. А иголка и не иголка вовсе, а длинная тонкая-тонкая трубочка с остро скошенным краем…Они воткнули иголку в задницу, сбоку!! Потому что задница у него самое мягкое и толстое место! Но вообще-то не так и больно… и не страшно. Разрешили бы уже поспать, а не хвалили так громко…Глаза закрывались. Он чуть не уронил бутылку.
Волшебник взял на руки и понес. Пахло от него ни на что не похоже, хорошо. Это ведь важный волшебник, ему ведь все немножко кланялись, и – чего он сам с ним нянчится? От него вон все еще дымом пахнет…
По серебристым узким коридорам волшебник вынес наружу, под красивое вечернее небо. Ветер нежно погладил лицо и босые ноги. Пахло мятой травой, землей, осенью и незнакомыми, какими-то железными запахами. Они приближались к совсем небольшой серебряной капле. Сквозь полупрозрачную крышу внутри было видно большие кресла и колючие цветные огоньки.
– Сейчас мы полетим на небо.
Он крепче прижал бутылку, когда серебряная капля сама открыла сбоку широкую дверку, и согласился:
– Давай полетим. Все равно я тут никому не нужен.
– А ты не боишься?
– Нет. А это… Это такая небесная повозка?
– Да. Мы с тобой полетим на другую… Небесную повозку, очень-очень большую. Целый небесный город.
– А ты там будешь со мной?
– Буду. Потому что ты не такой, как другие детки, я хочу сам за тобой присмотреть, – он посадил его в маленькое мягкое сиденье, прикрепленное к большому, пристегнул широкими ремешками: – Не бойся вообще, договорились?
– Как на вашем языке называется такая маленькая повозка?
– Ял. Тебе удобно? Все хорошо видно?
– Мне вообще хорошо. Голова даже не болит.
Волшебник сел рядом в большое кресло, и ял закрыл дверку. Он помолчал, глядя на совсем близкую истоптанную траву за стеклом:
– На небо – это навсегда?
– Это мы потом будем вместе решать.
– Почему… Почему я имею значение?
Волшебник вздрогнул и посмотрел в глаза. Он пожал плечами:
– Я мал, чтоб решать.
– Потому что ты необычный. Вообще непонятно, откуда такой взялся. Кто твои мама и папа?
– У меня нету. У меня только нянька была, Утеха.
– Все это странно. Ладно, расскажешь потом. Ну, полетели?
– Полетели, – все в нем на миг больно сжалось от радости и от ужаса.
Внизу под полом тихонько забормотало, потом загудело, и трава снаружи ушла вниз и вдруг превратилась в огромное поле с несколькими серебристыми, большими и малыми каплями, вокруг которых двигались точки-человечки и черточки-лошадки с тележками. Горы вокруг в самом деле были синими-синими.