Земля – Денеб
Шрифт:
Ярослав сложил из письма самолетик и кинул в окно. Подхваченный ветром самолет еще долго кружился, прежде чем упасть на асфальт под ноги спешащим прохожим.
Завтра Ясик летит в Хармонт. Он должен сам сравнить город со своими снами и посмотреть на Зону. Говорят, что у его «города бесконечности» свой неповторимый аромат загадочного. Тут его не почувствовать, для этого в Хармонте надо жить.
Новак подошел к мольберту и, закрыв глаза, постоял возле будущей картины. Пока на холсте были лишь мазки, но для художника они собирались в единую композицию. Ясик провел кистью, расцвечивая будущий пейзаж яркими сполохами. Над серыми домами Зоны
Надо будет попросить пухленькую пани кормить Гавела в его отсутствие.
Когда Ясик вернется в Варшаву, то узнает о гибели Крыси и Тадеуша. Он будет приносить на ее могилу красные цветы и снова рисовать картины. Он будет видеть Зону, какой он видел ее в Хармонте и своих снах. И всё чаще в сновидениях будет появляться оранжевый восход над спящим городом.
Грег Ковальски, без определенных занятий
Догнала тебя Зона, Грег, выполнила обещанное. Давно должен был ослепнуть куриной слепотой, как и другие из твоего квартала. Или ты всё еще во тьме идешь? Сколько времени прошло? Может, ты попал в то пространство, что сжато в «черных брызгах»? Отомстил начальничек, завел в ловушку. Ему темнота нипочем.
Впереди зажглись лиловые огоньки. Выходит, что не ослеп! Грег бросился к огням и остановился, увидев, что они вспыхивают на плаще Призрака.
– Зачем ты снова здесь, человек? – спросил Призрак.
Грег попятился.
– Ты пришел за хабаром?
Грег развернулся и побежал. Впереди вновь появился Призрак.
– Это твое счастье, сталкер?
Грег споткнулся и упал на четвереньки, почувствовал ладонями холодный бетон. Огоньки теперь сверкали повсюду. Они были уже не лиловыми, а голубыми, словно горящий спирт. Они сжимались, кружась в хороводе. Голос Призрака звучал со всех сторон. Грег вскочил и бросился к темной фигуре, схватил за одежду, но это оказался не Призрак, а Хромая Сабака. Мертвец смотрел на сталкера неподвижными пустыми глазами.
– Старая сволочь! – Грег оттолкнул мертвеца и кинулся бежать.
Пол провалился. Ступни угодили по щиколотки в «ведьмин студень». Грег упал на пол. Голубое пламя поднималось по ногам, превращая их в желе. Грег плакал и полз, пока холодный огонь не разлился по всему телу.
Ярослав Новак, художник
Ясик потер правое запястье. Скорее всего, останутся синяки от хватки горбуна. Надо понять, что происходит. Он в темноте. Он в Зоне. Он сам. Рядом ругался Грег, срываясь на детский плач. Затем послышался захлебывающийся вскрик. Новак попятился и уткнулся спиной в стену. Закрыл глаза, хотя в этом не было нужды. Но так было спокойнее. Можно представить, что ты дома, в маленькой уютной квартире, пропахшей красками. У каждой из них свой запах. Зеленый пахнет ветром и голубями. Красный – радостью, шампанским и смертью. Оранжевый – надеждой и бесконечностью. Ясик раскрыл воображаемое окно. За окном в воздухе стоял человек в черном плаще.
– Кто ты? – спросил Ясик, совсем не испугавшись. – Зачем ты пришел ко мне?
– Я? – удивился человек. Голос был скрипящим и чужим. – Я думал задать этот вопрос тебе.
Незнакомец неожиданно засмеялся.
– Это ведь ты пришел ко мне в Зону. Что ты здесь ищешь?
Послышалось хлопанье
– Разве я что-то ищу? – вопросом на вопрос ответил Ясик.
– Конечно. Просто так в Зону не приходят. У всех есть свои причины.
– Да? – сказал Ясик. – Не задумывался. Наверное, я хочу увидеть оранжевый рассвет над Зоной. Мне кажется, что Зона зовет меня этим восходом, а я никак не могу передать его в картинах. Здесь он должен быть совсем другой, чем в моих снах. Мне надо подняться на любую крышу.
– Хочешь увидеть восход? И всё?
– И всё.
– На крыше дома?
– Да. Так ведь ближе к небу. Я люблю, когда высоко.
– Тогда иди, – сказал незнакомец.
Внизу зазвенел трамвай. Ясик открыл глаза. Он стоял на крыше старого дома, и Зона лежала у его ног.
Горбун Цмыг, безработный по инвалидности
Темнота давила неопределенностью. Темнота шевелилась невидимыми щупальцами, дышала в затылок и жила собственной жизнью. Каждый шаг мог привести к ловушке. Поэтому Цмыг ждал. И слушал.
Далеко-далеко смеялась девчонка. Цмыг узнал голос – он уже его слышал когда-то давно, в прошлой жизни. Девушка даже приходила к нему в больницу. Вначале. Потом перестала. Они давно не виделись. Странно – городок маленький, а два человека не видятся. Может быть, потому что ты живешь только в Зоне, Цмыг? В Хармонте появляешься не ты, а жалкий горбун, который никого не видит и не слышит?
Смех превратился в грохот – с таким звуком падает огромная цистерна. Она катится, дребезжа, подминая под себя мелкие препятствия, и этот шум поглощает крики разбегающихся людей. Цмыг крепко зажмурился. Этого не может быть. Это осталось в далеком прошлом. Зона слушает нас и запоминает? Зачем? Он не побежит. Нельзя бежать. Он выстоит. Цистерна всё ближе. Цистерна катится быстрее и быстрее. Грохот уже рядом.
Стой, Цмыг! В прошлый раз ты рванулся не в ту сторону. А сейчас стой!
– Зачем ты пришел в Зону, человек?
Цмыг медленно открыл глаза. Темнота исчезла. Перед ним стоял человек в черном плаще. Это тот, кого Грег называет Призраком?
– Зачем? – повторил незнакомец.
– Не знаю, – пожал плечами Цмыг, глядя на Призрака снизу вверх. Страха не было. Пристальный взгляд не пугал. – Говорят, что ты знаешь лучше, что нам надо.
Призрак подошел к Цмыгу и сел на землю.
– Вряд ли, – сказал он. – Вот сейчас я не знаю, что ты хочешь больше – вернуть свою старую жизнь или спасти Ярослава Новака. Что для тебя счастье?
– Для меня его не существует, – улыбнулся Цмыг. – Мне пора идти, извини. Я обещал художнику, что верну его живым. Обещания надо выполнять.
Незнакомец поднялся и отряхнул плащ. Цмыгу на мгновение показалось, что из-под капюшона выглянул клочок рыжих волос.
– Рэдрик? – тихо сказал Цмыг, а затем закричал в спину удаляющемуся Призраку: – Рэд, это же ты! Стой, Рэд! Остановись!
Призрак уходил, не оглядываясь. Цмыг бросился за ним.
– Рэд, подожди!
Призрак на мгновение замер, а затем быстро свернул за угол. Цмыг выбежал следом, но увидел лишь пустую улицу, залитую лучами поднимающегося солнца. Воздух стал прозрачным. На востоке заиграла оранжевая заря. Цмыг поднял голову и увидел Ярослава Новака, стоящего за мольбертом на крыше пятиэтажного дома.