Земля: долгий путь вокруг
Шрифт:
Дэвид и вовсе высказался очень пессимистично:
— Знаете, ребята, кого я ни спрошу, все заявляют, что мы сошли с ума, раз собираемся ехать дальше. По их словам, дороги там вообще исчезли, а из-за суровой зимы реки сильно разлились, и проехать нам не удастся.
Дэвиду и так хватало проблем. Ему нужно было купить машину на замену разбитому Зверю Расса. Его «Mitsubishi Shogun» был оснащен шноркелем, позволявшим ездить по воде глубиной около метра, однако уровень воды в местных реках был вдвое выше.
Пока мы пребывали в сомнениях относительно дальнейшего маршрута, а Дэвид искал новую
Однако нас ждало сильное разочарование. Мы подъехали к дельте реки, впадавшей в Байкал. Местность оказалась плоской, болотистой и совершенно заурядной, не имеющей ничего общего с обещанной красотой — прозрачное озеро в обрамлении гор. Затем появилась шаманка в сопровождении переводчика, оказавшегося журналистом с местной телестанции. Не совсем то, чего мы хотели. Шаманка была низенькая, толстая, темноволосая, с вечно недовольным выражением лица, словом, из тех женщин, которым все вечно не так, и это не так. Под ее хмурым взором мы воздвигли на байкальском илистом берегу маленький алтарь, натаскали кучу хвороста и развели костер. Затем началась сама церемония. Она состояла из ударов в бубен, песнопений и сжигания веток, причем эта колдунья постоянно совершенно ни за что ни про что наезжала на нас с Юэном. Мне это надоело, и я извинился, заявив, что замерз и хочу надеть свитер. Останься я там еще хоть на полминуты, точно оторвал бы ей голову, будь она хоть трижды шаманкой.
Мы переночевали в заброшенной избушке на берегу, а затем отправились в Читу. Остановившись на обед, мы поговорили с водителем грузовика, который посоветовал нам от Читы до Тынды добираться поездом. По его словам, Дорогу Костей мы сможем преодолеть за шесть дней.
Чуть позже, на заправочной станции, мы познакомились с супружеской парой, ехавшей на машине из Владивостока в Москву. Они рассказали, что значительная часть дороги от Читы до Тынды в ужасном состоянии. Мы знали, что гравий нам вполне по силам — в Монголии было намного хуже, — однако, после последнего перед Магаданом техосмотра мотоциклов, беспокоились, что, если придется ехать около тысячи километров по гравию или чему похуже, потеряем много времени и к тому же вдобавок угробим мотоциклы.
— Это, конечно, не Транссибирская магистраль, — сказал Юэн, — но поскольку уж мы в Сибири, то, может, надо воспользоваться возможностью совершить железнодорожную поездку. Между прочим, все мотоциклисты, о которых мы читали, поступали именно так.
— Для того, чтобы ехать на поезде, нужна уважительная причина, — ответил я.
— А, по-твоему, это не уважительная причина, если иначе туда просто не добраться? Лично я просто жду не
Итак, решение было принято. Если у нас появится возможность сесть на поезд, мы так и сделаем. В противном случае мы без особой охоты поедем по протяженной грунтовке. В тот же день, несколько позже, произошли события, которые окончательно склонили чашу весов в пользу поезда. Мы несколько часов ехали по неимоверной жаре, и все трое боролись со сном. Заметив заправочную станцию, я решил, что мы сможем попить там кофе и минералки. Я снизил скорость и, совершая правый поворот, услышал позади ужасающий грохот. Обернувшись, я увидел, что Юэн отчаянно пытается удержать мотоцикл, а Клаудио валяется на дороге. Его мотоцикл лежал на боку, а сам он был перепачкан дорожным гудроном, расплавившимся от жары.
— Что за фигня происходит? — завопил Юэн. Как и я, он боролся со сном. Перед глазами у него все плыло, и он кричал, чтобы не дать себе заснуть.
— Ты в порядке? Эй? — спросил Юэн у Клаудио. — Что произошло?
— Я заснул, — ответил тот.
Это был ценный урок. Нас до сих пор качало от изнеможения после перехода по Монголии. Пожалуй, поезд будет более безопасным вариантом, нежели тысяча миль на мотоцикле по пыльной грунтовке. Мы поехали дальше, остановившись вечером на берегу маленькой речушки, на живописной полянке, окаймленной соснами. Поставив палатку, я разделся и прыгнул в воду, чтобы помыться.
— Вот настолько холодно, — сообщил я, разведя пальцы сантиметров на десять. — Это если сравнивать с той рекой на Алтае, где было холодно примерно так, добавил я, сократив расстояние между пальцами до двух сантиметров.
К полудню следующего дня, проехав триста двадцать километров по сосновым лесам, мы стояли перед впечатляющим фасадом в стиле модерн читинского вокзала. Юэн и Клаудио отправились за билетами, а я, обливаясь потом от жары, ожидал в сторонке в окружении толпы алкашей и наркоманов, задававших вопросы по-русски.
— Сколько литров жрет?
— И какая у него скорость?
— Скока литров, ты сказал?
— Какая скорость, я не врубился?
— Какая мощность у двигателя?
— Скока литров?
— Чо, правда так быстро?
— А сам-то ты откудова?
— Куда едешь?
— Чо тут делаешь-то?
Тщетно пытаясь объяснить вонючей толпе, что я недостаточно владею русским, чтобы отвечать на их вопросы, я заметил парня, пытавшегося привлечь мое внимание. Он был высокий и совсем молодой, с модной стрижкой. Рядом с ним стояла весьма миловидная подружка.
— Какие-то проблемы? — спросил он. — Я изучаю английский в колледже.
— Слушай, ты вовремя подошел, — ответил я. — Но проблемы не у меня. Иди в кассу, там увидишь парня с лысой башкой и еще одного, в футболке и штанах как у меня, они пытаются купить билет. Помоги им, сделай доброе дело.
Он ушел, оставив меня в обществе алкашей на очень, ну просто очень долгое время.
Юэн: Мы с Клаудио стояли в очереди в зале вокзала и ломали голову — ну как с нашим знанием русского выяснить, можно ли провезти три мотоцикла на поезде до Тынды. И тут вдруг этот парнишка хлопнул меня по плечу: