Земля: долгий путь вокруг
Шрифт:
— Посмотри-ка на это, — сказал он, спуская штаны и обнажая задницу. Я сосчитал укусы. Пять штук, и все расположены вертикально в ряд, на одной ягодице.
— Похоже, кровосос на славу попировал, а? — прокомментировал я.
— Прожорливый ублюдок, — подтвердил Юэн. — И это я только один разок присел.
Мы сварганили ужин и поели под проливным дождем, а затем Клаудио, палатку которого к тому времени украли, перебрался через реку, чтобы переночевать в одном из заброшенных бараков.
Хотя ночью до нас и доносился звук приближающихся грузовиков, однако ни один так и не появился. Дождь шел до рассвета, так что река поднялась еще выше. Около девяти часов я услышал вдали шум машины. Я вылез из спального мешка, натянул одежду и выскочил из палатки.
— Под дождем перевезти мотоциклы по доскам мы не сможем, — сказал Юэн, когда мы вернулись к палаткам позавтракать. — Слишком опасно. Придется все-таки ждать грузовик — надеюсь, что рано или поздно появится какой-нибудь, который сможет нас перевезти.
Мы договорились, что я буду поджидать на дороге грузовик, а Юэн и Клаудио переберутся через мост в поселение, чтобы высушить нашу вымокшую одежду и спальные мешки в одном из заброшенных бараков, где оператор обнаружил печку. Я прождал несколько часов, вышагивая туда-сюда, и порой мне казалось, что издали до меня доносится звук грузовика, но когда так ничего и не показывалось, я понимал, что мой мозг сыграл с хозяином шутку. Был уже почти день, я в очередной раз прошел немного вперед по дороге и уже собрался было разворачиваться, как вдруг почувствовал, что за спиной у меня что-то есть. Я повернулся — и увидел Дэвида на Воине (так назывался его автомобиль). Единственный раз, когда машина все-таки появилась — я ее не услышал.
— Чувак, как я рад тебя видеть, — сказал я, наклонившись к окошку, чтобы объяснить Дэвиду наши сложности с переправой. Закончив разговор, я отступил, повернулся и чуть не заорал от неожиданности. Совсем рядом стояли два огромных грузовика. Я их тоже не услышал. Один был КАМАЗ с открытым верхом, другой — «Урал» с пассажирской кабиной вместо кузова, как у автобуса. Именно это нам и требовалось. Оба были грозными тяжелыми грузовиками с приводом на шесть колес и мощным двигателем. Грузовики КАМАЗа (а девиз этой компании: «Нет дорог? Нет проблем!») разрабатывались еще в Советском Союзе в семидесятые годы специально для использования в самых непроходимых районах. Они могут поехать везде — по Арктике, через пустыни, тропики и горы.
Водитель-крепыш с широкой улыбкой и пытливым взглядом выбрался из кабины и представился — его звали Владимир. Это был настоящий здоровяк, под стать своему грузовику.
— У нас мотоциклы, — сказал я. — На этом грузовике можно перебраться через реку?
Владимир кивнул.
— Мои друзья на том берегу. Они скоро придут. Принесут вещи.
Владимир снова кивнул.
Я побежал к мосту, где встретил Юэна и Клаудио.
— Я поймал грузовики, — сообщил я. — И они нас переправят. Все улажено.
— Блеск! — обрадовался Юэн.
— Пойдемте я вам покажу, — позвал я, вне себя от возбуждения. — Я все путешествие мечтал прокатиться на одном из таких грузовиков.
Владимир подъехал задним ходом к насыпи дороги, мы завели на грузовик мотоциклы, быстро привязали их, сами расположились в кузове, и машина поехала. У КАМАЗа очень низкое передаточное отношение, благодаря чему он может преодолевать крутые склоны. Ревя двигателем, он медленно спустился по берегу, проехал через реку (колеса полностью скрылись под водой), и под наши с Юэном восторженные вопли благополучно выбрался на противоположный берег. Затем Владимир вернулся на тот берег, чтобы по одной перевезти машины сопровождения.
Мы почему-то считали, что на Дороге Костей есть только две действительно большие реки — через одну мы только что переправились, и еще одна перед Магаданом. Между ними будет множество речек, но мы сможем переехать их на мотоциклах. Так что мы распрощались с Владимиром и группой поддержки и тронулись в путь. Одно за другим мы проезжали заброшенные селения, большинство которых были остатками старых гулаговских лагерей — а кое-где в бараках до сих пор аккуратными рядами стояла детская обувь, словно жителям пришлось внезапно уехать и они могли в любой момент вернуться.
Прогулки по старым лагерям были сродни посещению дома с призраками. По некоторым данным, в районе Колымы погибло около двух миллионов заключенных, и часто их закапывали в качестве основания дороги, по которой мы теперь и ехали. Отсюда и название — Дорога Костей. Она была построена для обслуживания золотых рудников, в которых заключенные при температуре минус двадцать опускались в железных клетях в шахты, чтобы, стоя там на коленях, добывать золото на протяжении четырнадцати часов в сутки. Подсчитано, что на каждый килограмм золота, добытого в этих шахтах, приходится один умерший заключенный. Многие не выдерживали и месяца по прибытии из Магадана, куда плавучие тюрьмы доставляли свой человеческий груз и куда теперь мы направлялись. Путь в лагеря был невообразимо труден. Сначала через весь Советский Союз по железной дороге до Владивостока в товарных вагонах, столь плотно набитых, что многие задыхались. Температура в трюмах кораблей, доставлявших заключенных из Владивостока в Магадан, часто опускалась ниже нуля, и тогда все они по прибытии оказывались замерзшими насмерть. Из Магадана заключенные пешком шли в лагеря, порой по несколько сотен километров. Не удивительно, что Александр Солженицын, сам прошедший через ГУЛАГ, назвал Колыму «полюсом холода и жестокости». Нам рассказывали, что в разгар лета заключенных раздевали догола, привязывали к деревьям и оставляли на съедение комарам, пока они не теряли сознание или даже не умирали.
Заброшенные здания навевали настоящий ужас, и по сравнению с подобными неимоверными страданиями миллионов людей те заурядные трудности, которые испытывали сейчас мы сами, казались сущей ерундой. Было просто стыдно ныть и жаловаться.
Мы выехали из лагеря и оказались у следующей большой реки. Я зашел в нее, дабы оценить глубину и силу течения. Вода поднималась выше колен и едва не сбивала с ног.
— Кажется, уровень воды тут выше головок поршней, можно нарваться на неприятности, — сказал я. — Но в любом случае течение слишком сильное. Боюсь, мотоциклы просто унесет.
Пока мы ждали, когда нас догонят КАМАЗ и «Урал», с другого берега на наш переехали еще три «Урала». Водители сообщили нам, что, прежде чем добраться до Томтора, что располагается как раз посередине Дороги Костей, надо пересечь еще по крайней мере пять глубоких рек и что недавно при переправе через одну из них унесло два грузовика.
— Четыреста километров снега и никаких мостов, — сказал один из дальнобойщиков. — Добраться досюда было тяжеловато.
Мы переправились на КАМАЗе, выгрузились и поехали дальше. Часом позже, посреди соснового бора, мы наткнулись на еще одну реку, размывшую участок дороги протяженностью около десяти метров. Хотя река и была узкой, глубина оказалась приличной, а течение сильным. Владимир отказался переправляться через нее.