Земля имеет форму чемодана
Шрифт:
Ну и ладно, посчитал Куропёлкин.
137
Толстый Нос привёл их в зал отчего-то сырой. Но прохладный. Окон он не имел, стены были бетонно-серые, и Куропёлкин предположил, что его завели в подземный бункер.
Нажатием кнопок Толстый Нос вызвал явление из стен круглого стола, трёх жёстких деловых кресел с высокими спинками и столика на колёсах, типа ресторанного, с сосудами и закусками.
— Присаживайтесь, Фёдор, — не пригласил, а указал для кого Борис, а для кого Барри,
«Штирлиц вроде бы пил армянский коньяк…» — пыжился вспомнить Куропёлкин.
— Армянского коньяка теперь нет, — сказал Куропёлкин. — Виноградный спирт — турецкий, хозяин, кажется, в Лондоне. Арарат со звёздочками на этикетках — поддельный.
— Что же тогда пьют нынче в Москве? — будто бы искренне удивился Барри.
— Из коньяков, — просвещал Куропёлкин, — «Белый Аист», тираспольский, не путать с молдавскими подделками. «Кизлярский», опять же если настоящий. Да, есть ещё «Старый Кёнигсберг», на французских спиртах… А так — жуют водку…
— А вы эрудит, отец Фёдор, — развеселился Барри. — Давайте выпьем за Москву и именно за Одиннадцатый проезд Марьиной Рощи!
Выпили, причём выпили виски со льдом, но без содовой, пожевали ломтики лимона.
— Теперь вот что, Фёдор, — произнёс Барри. — Разъясните-ка мне, как вы и зачем оказались в здешних краях. Не в поисках же средств на постройку свечного заводика.
После этих слов Толстый Нос отодвинул своё кресло от круглого стола, достал из кармана сложенную газетёнку и принялся что-то отыскивать в ней.
— Понятно, что вы прибыли сюда вовсе не боцманом атомной субмарины «Волокушка», — продолжил Барри. — Тем более что такой субмарины в российском флоте нет. Субмаринам этого класса дают имена областных городов. А Волокушку, простите, мы смогли отыскать лишь среди посёлков городского типа.
— Посчитайте, — сказал Куропёлкин, — что я фантазёр и бахвал.
— Попробуем посчитать, — усмехнулся Барри. — Хотя и с большими допущениями. Глупо было бы вам на ходу сочинять свежую легенду. Глупо и наивно. Но, наверное, у вас уже и так заготовлены и иные варианты вашего появления здесь, ваших целей и вообще вашей личности. Так как вы попали сюда?
— Если бы я знал, — вздохнул Куропёлкин. — А уж зачем я попал сюда, мне неинтересно. И гадать я не собираюсь.
— Зато у нас есть кое-какие предположения, — сердито сказал Барри. — То, что вы напридумали по поводу субмарины «Волокушка», подтверждают ваши способности фантазёра или даже вруна. И тем не менее кто-то поверил в достоверность ваших сведений.
— То есть? — спросил Куропёлкин.
— А то, что команды с новейшим оборудованием отправлены на поиски русской субмарины. Мало ли что… Тут ведь возможен неожиданный и хитроумный маневр…
— А как же подводные археологи и дайверы, открывшие засыпанный илом испанский галеон с золотом инков?
— Газетные утки! — рассмеялся Барри. — Для отвода
— Конечно, мои объяснения выглядят нелепо, — сказал Куропёлкин, — но я и впрямь не знаю, как и зачем.
— Нелепо, — согласился Барри. — Вы знакомы с профессором Бавыкиным?
— С каким, простите, профессором? — удивился Куропёлкин.
— Бавыкиным.
— Ни с какими Бавыкиными я не знаком, — заявил Куропёлкин.
— А если подумать?
Подумал. Да, фамилия Бавыкина как будто бы уже подпрыгивала в мыслях Куропёлкина. Бавыкин… Бавыкин… А ведь, действительно, встречался он с каким-то Бавыкиным. И совсем недавно.
— Вспомнил! — радостно воскликнул Куропёлкин. — Знаю я некоего Бавыкина. Однажды имел с ним разговор. Он редкостный для наших дней сапожник. Маэстро обуви, а не сапожник!
— Не из его ли коллекции башмак путешествовал с вами и с вами же прибыл к берегам Флориды?
— Какой башмак? — снова принялся валять дурака Куропёлкин.
И сразу же понял, что перебирает. Двадцать два. Господин-мистер Барри сидел напротив него иронистом. Хотя Куропёлкин в спокойствиях виллы о Башмаке якобы забыл, но сейчас вспомнил о нём моментально. Вспомнил и о том, как его вдавливали в гниль и вонь мусорного контейнера, а к согнутой (скрюченной) ноге его прижимался Башмак с открытой пастью.
Куропёлкину стало стыдно. Перед Башмаком, что ли?
— Ах, этот Башмак! — будто бы обрадовался Куропёлкин. — Очень смутно представляю, как он путешествовал. Может быть, он должен был следить за мной? Вы его не исследовали?
— Исследовали! — явно сдерживая раздражение, произнёс Барри. — Исследовали! Но об этом потом. Ответьте. Назвавшийся Фёдором. А теоретические работы профессора Бавыкина вы читали?
— Где же я мог их читать? — удивился Куропёлкин.
— В научных журналах.
— Я — и научные журналы! Вы смеётесь!
— Вы лукавите, господин Фёдор! Или товарищ Фёдор! — теперь уже зло выговорил Барри.
138
— Вы лукавите, — повторил Барри, но более миролюбиво.
— Отчего же лукавлю? — чуть ли не обиделся Куропёлкин.
— Вы, Фёдор, прикидываетесь простаком и неучем, — сказал Барри. — А вы не простак и не неуч.
— Не вижу оснований, — проворчал Куропёлкин, — для такого рода суждений.
— Вы вводили в заблуждение и хозяев клуба «Прапорщики в грибных местах», и экспертов госпожи Звонковой. То ли стеснялись своих знаний, то ли вам невыгодно было проявлять их в компании неотёсанных тарзанов. Принцип — не высовываться. Иначе вас посчитали бы чужим и, стало быть, подозрительным. Тем не менее вы засветились, вспомнив без нужды и мимоходом Ларошфуко. Вы — флотский, а в городе с портом, где вы служили, есть Университет, и не самый худший.