Земля круглая. Доказал Евгений Гвоздев
Шрифт:
Все это было весной, в марте, а сейчас уже заканчивалось лето 1994 года, и яхта шла параллельно экватору. Поэтому снова возникли проблемы с перегревом организма и с нехваткой пресной воды, вернее, с ее экономным расходованием. В Бальбоа, перед выходом в океан, ее было принято на борт 225 литров, плюс 40 литров собранной дождевой воды, идущей на «технические» нужды. Если учесть, что медицинская суточная норма, по утверждению профессора Воловича, автора книги «Человек в экстремальных условиях», составляет 50 миллилитров на 1 кг веса человека, то для 80-килограммового мужика в сутки нужно около 4-х литров. Правда, это расчет для климатических условий средней полосы России. Гвоздев же был на экваторе, и в виде чая, кофе и супчика мог позволить себе только два (!) литра пресной воды в сутки.
Запустить солнечный опреснитель ему не удалось
Фрагменты Панамского канала
Фрагменты Панамского канала
Из чего сложилась эта суровая норма: два литра воды в сутки? Просто Гвоздев разделил объем имевшихся на яхте канистр (225 литров) на 100-110 суток, за которые он рассчитывал добраться до острова Таити. И снова оказался прав! Таити появился на горизонте к исходу 93-х суток перехода, 26 июня 1994 года, когда пресная вода оставалась лишь в одной емкости. Этот срок мог бы оказаться и покороче, но после Маркизских островов, уже между островами Туамоту, на «Лене» снова сломался руль, отремонтировать который по-настоящему удалось только на Таити.
Три месяца, день в день, понадобилось для достижения этой, первой для Гвоздева, суши в Тихом океане, и это была только половина пути до Австралии. Вторую предстояло преодолеть по весьма сложной траектории, которую даже такому, как капитан «Лены», навигатору от Бога, было бы крайне сложно осилить без хороших карт. Воспитанный в условиях, когда даже карта Бискайского залива для советских граждан была секретной, Евгений Александрович еще в Пуэрто-Рико сильно удивлялся, видя в продаже в магазинах яхтенных принадлежностей любые карты, скупить которые ему мешала только их относительно высокая цена. Поэтому в Бальбоа за 56 долларов он обзавелся только тремя – Панамского залива, Галапагосских островов и архипелага Туамоту. На полпути этого хватило.
И, безусловно, царский и своевременный подарок сделал ему на Таити совершенно незнакомый островитянин, прочитавший в газете, что русский капитан испытывает в этом смысле затруднения. Однажды под вечер с набережной прямо в каюту «Лены» кто-то протянул тугой и увесистый рулон, в котором оказалось 37 карт Тихого океана – от Таити до Австралии! Даже человеку, далекому от моря, известно, что этот район земного шара изобилует множеством островов, атоллов и архипелагов. Поэтому Гвоздев, как говорится, всю дорогу благодарил потом в душе незнакомца, подарившего карты, так как лично поблагодарить его не удалось – тот быстро ушел.
Больше таких подарков до окончания плавания не было, и уже в Австралии, собираясь в Индийский океан, Гвоздев пользовался цветными ксерокопиями карт, что гораздо дешевле, чем покупать их. Вдобавок яхтсмены меняются картами, когда идут навстречу друг другу. Скажем, где-нибудь в австралийском порту Дарвин выясняется, что ты идешь в Индийский океан, а я уже оттуда – так возьми мои карты и дай свои, тихоокеанские. Такой обмен – это лишь один эпизод, одна иллюстрация не только партнерских, а по-настоящему братских отношений яхтсменов разных стран и национальностей, о чем можно и нужно писать отдельно.
Евгений Александрович и сам всегда был готов поделиться последним с экипажем встречной яхты, не раз коллеги выручали его в самых разных, порой непредсказуемых ситуациях. Больше того, подружившиеся в каком-нибудь островном яхт-клубе и разлученные потом, скажем, штормом, поломкой или болезнью, в следующем порту они встречались уже как родные. Самые большие интернационалисты – это яхтсмены.
У этих встреч под разными созвездиями и в разных океанах была и еще одна особенность. Постепенно российскому моряку, начавшему плавание практически впроголодь, переставало казаться, что его кругосветный
Жизнь на «Лене» отравляли Гвоздеву вовсе не романтические штормы, а прозаические поломки руля. Только на переходе из Бальбоа до Таити два раза случались неприятности с рулевым устройством.
«На подходе к Галапагосским островам сломался руль, и пока ремонтировался, яхту пронесло мимо, так что острова видел только в бинокль. Затем юго-восточный пассат без особых хлопот домчал меня до Таити. В пути ловил рыбу, загорал и купался, если был уверен, что нет акул. По ночам убирал паруса и спал всласть. Даже брюшко откормил, отпустил усы и бороду, которыми щеголяю сейчас среди островитян (то есть уже на Таити. – О.С.)». (Из письма).
На подходе к Таити на «Лене» снова поломался руль, теперь уже основательно (коробка руля и петли), и, как по заказу, начался шторм – 88 дней стояла отличная погодка, а тут…
«Четверо суток отстаивался на плавучем якоре, потом ремонтировался. Обвязал руль веревками (14 веревок ушло!), и, как только ветер стих, я повернул обратно на Таити. Вся галапагосская история повторилась до мелочей: пока возился с ремонтом руля, опять пронесло мимо и на Таити пришлось возвращаться.
Встретили здесь хорошо. Стою в яхт-клубе. Его менеджер Мишель Алкон взял на себя ремонт, изготовление новой коробки и петель. (Наши фирменные были сделаны из алюминия, бронзы и стали. В морской воде это настоящий аккумулятор! Худшее сочетание металлов для руля яхты трудно придумать). Мишель помог также с оформлением прихода, правда, возникло небольшое недоразумение. Поскольку въездной визы на Таити у меня не было (как, впрочем, и во все другие страны), то с меня потребовали залог в сумме 1100 долларов США. Это на тот случай, если мне без визы вздумается поселиться здесь, под пальмами, навсегда. Тогда власти за мой счет могут купить авиабилет и выдворить меня прочь. И опять выручил Мишель, взяв на себя обязательства перед «иммигрейшн» относительно меня. Словом, все уладилось, и я буду стоять здесь до полного окончания ремонта, а затем продолжу плавание.
Пойду на остров Самоа (там у меня друзья), затем на острова Фиджи, в Новую Каледонию и далее – в Брисбен (Австралия). Предполагаю до земли кенгуру добраться к началу ноября. Там к этому времени начинается сезон тропических циклонов, а на них лучше смотреть с берега…» (Из письма).
Железный человек Гвоздев как обещал, так и сделал. Точно по этому маршруту и с опережением графика на неделю он за четыре месяца к концу октября 1994 года привел-таки свою «Лену» в Брисбен. Правда, на переходе от Самоа к Фиджи уже в который раз обломился все тот же многострадальный руль, и 400 миль пришлось идти, обвязав его веревками.
На благословенном Фиджи власти содрали с россиянина 50 долларов за приход и, рассмотрев его паспорт советского моряка и найдя там старые бланки, выгнали обратно в океан с поломанным рулем. Так и пришлось ему идти еще 750 миль до Новой Каледонии. Зато здесь встреча была такой дружелюбной, что забылись все фиджийские грубости и неприятности. Снова отогрел своим гостеприимством яхт-клуб, предоставивший редкому гостю с другой стороны земного шара бесплатную стоянку и взявшийся так ровать «Лену», хотя, по подсчетам ее капитана, одна краска для подводной части корпуса стоила 125 долларов. А ближайшим портом, где Гвоздеву можно было рассчитывать на получение 500 долларов от хозяина яхты – фирмы «СОВМАРКЕТ», был австралийский Дарвин, и поэтому оставалось уповать на братство яхтсменов всех стран, на влиятельный в этой части Тихого океана и богатый «Клуб береговых братьев» и, конечно, на российских эмигрантов, разбросанных, как оказалось, по всему свету.