Земля Лишних. Беги, хомячок, беги
Шрифт:
Полуденное солнце придавило плечи, я нырнул в горячий воздух, словно муха в кисель: двигаться стало тяжелее, но эта тяжесть была приятной, “вкусной”. Я стоял на выходе из гостиницы, словно богатырь на распутье: направо пойдёшь - в салун (магазин “1000 мелочей” или оружейный, в скобяную лавку или в бордель, нужное подчеркнуть) попадёшь, налево - школа, мэрия, церковь и прочие достопримечательности города. “Прямо” было самым скучным направлением - на ярмарку. Точнее, туда, где она ещё была с утра. После налёта, народ спешно упаковал вещи и по большей части разъехался. Остались только самые
Движение - жизнь. Сегодня я согласен с этим на все сто. Пока разбирались с последствиями боя, собирали трофеи, занимались пленными бандитами, хоронили убитых (своих - на местном кладбище, налётчиков - в общей яме где-то у дороги, и разровняли бульдозером, чтобы и следа не осталось), возились с Унимогом и Тойотой, нервы не шалили. Я был при деле, голова была забита другим. Но стоило только чуть остановиться, как ночной страх начинал брать своё.
– Тоже нервишки пошаливают?
– на плечо опустилась тяжёлая рука Маршалла.
– Простите?
– Да ладно, я же вижу, что ты сам не свой, старика не обманешь!
– Мандраж после боя это нормально, - из дверей гостиницы вслед за техасцем появился Антон.
– Надо расслабиться, не держи в себе. Лучше выпивки и секса для этого ещё ничего не придумали. Но, как я понимаю: “доктор, у моего друга не стоит”, - вернул мне мою же подколку парень.
– Мы как раз собирались выпить по паре стаканчиков с Маршаллом, пойдём с нами.
Не успел я открыть рот, чтобы отказаться - не то чтобы я трезвенник, но всегда считал, что выпивка не выход, да к тому же ещё и невкусная она, - как фермер меня чуть приобнял за плечи и тряхнул:
– Тебе это надо, не возражай.
– По стаканчику, и всё, - предупредил я.
– Кто ж спорит, - улыбнулся Маршалл как пушер, уговоривший ботана “затянуться косячком всего разок”, и по опыту знающий, что этим дело не ограничится.
– Пойдём к Фрэнки, там лучшее пиво в этой дыре.
Фрэнки оказалась жгучей тридцатилетней брюнеткой, среднего роста, одетой по последней техасской моде: джинсовые шорты, расстёгнутая на три пуговицы сверху (жара, вы же понимаете) красная фланелевая рубашка, подвязанная под рёбрами и оставившая голым идеально плоский, покрытый золотистым загаром, живот, и белый, словно первый снег, стетсон. Хозяйка бара лично стояла за стойкой, шустро наполняла бокалы и рюмки, смешивала коктейли и успевала перекинуться фразой-другой с клиентами. Думаю, не только за самым лучшим пивом в округе сюда забредал народ, хорошенькая барменша явно добавила баллов бару в личном рейтинге любого местного половозрелого самца.
– Вы только гляньте на этих кобелей! Сделали стойку, словно учуяли суку во время течки, - с крестьянской простодушностью
– Полдень, а бар уже битком, приличные люди начинают пить после пяти. О, и Стью МакКонахью здесь. Полгода как женился, а до сих пор налево посматривает.
– Маршалл, привет! Рада тебя видеть, давно не заходил! Какими судьбами?
– Фрэнки заметила нашу компанию, приветливо махнула из-за стойки, белозубо улыбнулась, словно увидела старых знакомых.
– Да так, на ярмарку решил заскочить, на людей посмотреть, себя показать, - Маршалл весь подобрался, грудь колесом, подбородок вверх, куда-то пропал живот, а вот в росте, кажется, каким-то чудом прибавил пару дюймов. Взгляд стал высокомерно-небрежно-рассеянным, словно у лондонского денди, уставшего от роскошной жизни, денег и женщин.
– Тут купить, там продать. Деньги на деревьях не растут и сами себя не заработают.
Я прямо услышал, как техасец мысленно добавил в конце своего спича “крошка”. Антон заметил мой удивлённый взгляд и легонько усмехнулся. Значит, не мне одному показалось.
– Здорово, что ты нашёл время заглянуть к старушке Фрэн, - барменша подалась вперёд, облокотилась о стойку, открыв шикарный вид на пару золотистых полушарий.
“Третий”, - на автомате отметил я, с трудом отведя переведя взгляд выше. Встретился глазами с Фрэнки, которая всё так же белозубо улыбалась, только теперь улыбка была не столько дружелюбной, сколько… ехидной? Девушка явно знала, какой эффект производила и что притягивало взгляды всех окружающих, и нисколько этого не стеснялась, наоборот, во всю пользовалась. Смутившись, я решил переключиться на разноцветные бутылки за спиной барменши, и покраснел второй раз за пять минут: в огромном, в треть стены, зеркале за барной стойкой отражалась упругая попа, туго обтянутая короткими мини-шортиками, размерами больше похожими на нижнее бельё, чем на верхнюю одежду.
Во всём этом великолепии, с охотой демонстрируемом Фрэнки, кроме эстетического удовольствия, был и ещё тот плюс, что почти все посетители бара толпились у стойки или занимали ближайшие к ней столики, поэтому мы легко могли найти место в углу, где было потише и не так людно.
– Что вам налить, парни?
– напомнила о своём существовании барменша.
– Э-э-э… - Маршалл чуть тряхнул головой, приходя в себя.
– Есть “Джонни Уокер”?
– “Дабл Блэк” и “Голден Лэйбл”.
– Тогда бутылку “Дабл Блэка”, пожалуйста. И чего-нибудь перекусить.
– Кухня ещё закрыта, есть только крылышки, с гриля.
– Пойдёт.
– Бутылка “Джонни Уокера” и тарелка крылышек, замётано. Пара минут и вам принесут ваш заказ, располагайтесь, парни, - одарив нас очередной улыбкой, Фрэнки переключилась на других посетителей.
– Надо было взять колу, - запоздало вспомнил я, когда мы уже заняли столик подальше от толпы.