Земля несбывшихся надежд

Маника Рани

Анна вышла замуж и уехала со своим супругом, а моя новая невестка Рани стала жить у нас. Я не ошиблась в ней. Она любила командовать. Как только могла, она пыталась показать всем нам, что она «городская штучка». Ничем ее не удивишь, во всем она искушена. Далекая от скромного образа жизни семьи, проживающей в увеличенной версии курятника, она удивила нас своими притязаниями и поведением, более подходившими для испорченной дочери из невероятно богатой семьи или даже особы королевской крови. Дорогие сари небрежно оставались висеть на бельевой веревке несколько дней перед тем, как их отсылали в химчистку. Когда она сделала так в первый

раз, мы были потрясены, этого она и добивалась. Красивые сари — это бесценная семейная реликвия, которая передается от матери к дочери. У меня до сих пор хранятся сари, которые дала мне моя мама, они аккуратно завернуты в оберточную бумагу и лежат в деревянном сундуке.

Лалита спросила:

— Может быть, мне занести их? Снять их с веревки?

— Нет, — ответила я. — Посмотрим, что она будет делать.

На второй день я увидела, что все места, подверженные прямым лучам полуденного солнца, стали выгорать. Даже на третий день она ничего не сделала. Части, на которые попадало солнце, становились бледно-красными. Сари насыщенного красного цвета было уже навсегда испорчено.

— Вы знаете, где здесь неподалеку есть хорошая химчистка? — нерешительно спросила Рани на четвертый день.

И только тогда я поняла, что великолепное сари было специально испорчено только для того, чтобы невестка смогла предстать утонченной в наших глазах. У нее была прекрасная голова и острый язык, но она была ленива. Невероятно ленива! Все, что она хотела делать, — это хвастаться докторами, адвокатами, бизнесменами и специалистами по хирургии головного мозга, которые приходили просить ее руки. Я не хотела тогда испортить наши отношения своими вопросами о том, что же в таком случае заставило ее выбрать учителя, играющего в азартные игры. Я ни за что бы не призналась, что видела то ее письмо Лакшмнану, в котором она умоляет его жениться на ней. Однажды она предложила порезать овощи. В ужасе я смотрела, как она мыла нарезанный лук и боролась с картофелинами, будто они ожили в ее руках.

В десять часов Рани закрывала свою дверь и снова выходила только к обеду. После обеда она возвращалась в свою комнату, чтобы поспать до того времени, когда ее муж вернется домой. Это было самым удивительным из всего, что я когда-либо видела. Никогда в жизни я еще не сталкивалась с таким бездельем. Когда невестка забеременела Нэшем, она вообще отказалась входить в кухню, мотивируя это тем, что от запаха еды ей становилось плохо. Она завязывала нос куском ткани и сидела в гостиной или на веранде, разговаривая по-английски с Айей. Она любила его потому, что он всегда тайком давал ей деньги. Она оставалась в постели, а еду ей должны были приносить прямо в спальню. По вечерам ей нравилось ходить в кино или куда-нибудь поужинать. Разве удивительно, что любой денежной суммы ей было недостаточно? Деньги, будто песок, утекали между ее пальцев. Она единственная, кого я знаю, попросила кого-то, кто ехал на выходные в Калифорнию, купить ей два готовых сари в бутике в Бель Эйр. И только для того, чтобы продемонстрировать свою экстравагантность, о которой до сих пор говорят женщины в храме всякий раз, когда звучит ее имя.

Годы доения коров ранними холодными утрами сказались на здоровье: моя астма к тому времени усугубилась. По ночам, когда я не могла заснуть, я слышала, как Рани яростно шепчет что-то своему мужу. Подговаривает его. Они были, словно спичка и сухое дерево.

Однажды

утром Лакшмнан вышел из их комнаты и сказал мне:

— Раз уж я не получил денег в качестве приданого, я считаю, что единственно правильным будет, если ты дашь мне немного. В конце концов, у тебя в банке есть много денег, которые тебе не нужны, и собраны они, в основном, благодаря моим усилиям.

Как только он произнес эти слова, я поняла, что они принадлежат ей. Это она хотела моих денег. Эта расточительная хозяйка хотела, чтобы я профинансировала ее переход в аристократическое общество. Она жила в моем доме, ела мою пищу и поздними ночами настраивала против меня моего сына. Я была в ярости, но даже если бы это убило меня, я никогда не стала бы ссориться со своим сыном из-за нее. Я знала, что она стоит за дверью и подслушивает, как действует ее отрава.

— Для чего тебе нужны деньги? — спросила я спокойно.

— Я хочу начать свое дело. На подходе есть несколько сделок, в которые я хотел бы вложить деньги.

— Я понимаю. Даже несмотря на то, что приданое должна давать семья невесты, так, как я давала Анне, я все же готова помочь тебе, но сначала ты и твоя жена должны показать мне, что вы умеете экономить и что вам можно доверить крупную сумму денег. Поскольку вы с супругой живете здесь и ни за что не платите, покажите мне, что вы способны накопить существенную сумму хотя бы за два месяца, и тогда я с радостью дам вам деньги.

— Нет! — закричал он. — Дай мне деньги сейчас. Они нужны мне сейчас, а не через два месяца! Все сделки тогда уже уйдут!

— Через два месяца будут другие сделки. Они будут всегда.

— Это мои деньги! Я помогал их собирать и сейчас хочу их получить.

— Нет, сейчас это мои деньги, но у меня нет намерения их тратить, и я на них не претендую. Это все для моих детей, и я буду рада, если тебе из них достанется львиная доля, но только тогда, когда ты мне докажешь, что я могу тебе их доверить. Это не так уж неразумно, правда?

Его лицо перекосилось от гнева. Звук был такой, будто он чуть не задохнулся, и, разочарованный, Лакшмнан вдруг бросился с кулаками и с силой ударил меня о стену. От толчка я ударилась головой и ушибла спину. Прижавшись спиной к стене, я глядела на сына, не веря своим глазам. Я слышала, как где-то сзади проливает свои бесполезные слезы Лалита. Лакшмнан поднял руку на женщину, давшую ему жизнь. Я породила это чудовище, но моя невестка вдохнула в него жизнь. Я не могу описать печаль моего сердца. Сын смотрел на меня, ошеломленный и как будто сам не веря тому, что сделал. Мой сын стал моим врагом. Он буквально вылетел из дома, а она так и не вышла из своей комнаты.

Когда я в тот день посмотрела в зеркало, то увидела грустную пожилую женщину. Я не узнала ее. Как и на мне, на ней была простая белая блуза из дешевой хлопковой ткани и выцветший старый саронг. Ни на руках, ни на шее нет украшений. Ее седые волосы были собраны в обычный пучок на затылке. Она выглядела такой старой! Кто бы поверил, что ей всего сорок? Она глядела на меня тяжелым, полным боли взглядом. Пока я смотрела, рот безмолвно приоткрылся, но не издал ни звука. Мне было жаль ее, потому что я знала, что никакие слова не опишут невозвратимую утрату, хотя каждая клеточка ее тела кричала об этом. Я еще долго, перед тем как уйти, смотрела на эту потерпевшую поражение незнакомку в моей одежде. Когда я дошла до двери и оглянулась, ее уже не было.