Земля неведомая
Шрифт:
Сдавшаяся Картахена в страхе ждала решения своей участи.
6
Дону Альваро поневоле приходилось хранить на лице холодную сдержанность. Одно резкое слово — и этот напыщенный француз, чего доброго, сочтёт сие нарушением хрупкого статус кво. А держится-то как! Надулся, будто это он лично принудил город к сдаче.
— Сеньор адмирал, — сказал он, стараясь не смотреть на француза, нарядившегося словно на приём у короля. — Смею заметить, что ваши требования невыполнимы. Сорок миллионов эскудо! Во всём городе не найдётся такой суммы, даже если все жители до
— Дон Альваро, я не думаю, что испанцы, жители этого города, смирятся с перспективой стать подданными его величества короля Франции, — с насмешливой любезностью проговорил де Шаверни, рассевшись в великолепном резном кресле, в то время как испанцы были вынуждены разговаривать с ним стоя. — Потому я требую от тех, кто не пожелает остаться и верно служить нашему королю, сдать всё имущество. Оно пригодится французским поселенцам, которые вскоре прибудут сюда.
Дон Альваро мог бы сейчас ехидно спросить, все ли средства дойдут до карманов французских колонистов, но удержался. Он — побеждённый, и этим всё сказано.
— А прочие? — поинтересовался он. — Что будет с теми, кто пожелает перейти во французское подданство?
— Этим придётся сдать треть имущества и присягнуть на верность его величеству Людовику.
— Но…
— Не советую со мной спорить, сеньор алькальд, — сурово произнёс де Шаверни. — У вас всего десять дней на то, чтобы собрать и сдать требуемую сумму. Если этого не произойдёт, на одиннадцатый день я отдам город на разграбление своим солдатам, а они не очень-то любят испанцев.
— Сеньор адмирал, повторяю — вы требуете невозможного. Мы не соберём такую сумму и за месяц.
— Здесь только я ставлю условия и назначаю сроки, сеньор, — де Шаверни терпеть не мог, когда ему противоречили: это всегда провоцировало те приступы ярости, с которыми он столь безуспешно боролся.
— Ну, господин адмирал, это уже полный… моветон[Дурной тон], - от дверей послышался звонкий женский голосок. — Согласитесь, что по справедливости условия побеждённому должен ставить тот, кто его победил, а не тот, кто при этом лишь присутствовал.
Все дружно обернулись к двери. Так и есть: капитан «Гардарики» собственной персоной. И как всегда с самыми что ни на есть неучтивыми речами.
— Мадам, извольте исполнять свои обязанности и не вмешивайтесь в дела руководства. Тем более, столь хамским способом, — фыркнул де Шаверни. Чёрт принёс сюда эту разбойницу, да ещё в самый неподходящий момент…
— А вы до сих пор не можете привыкнуть к нашему стилю? — дама непринуждённо рассмеялась и самым наглым образом уселась во второе кресло. — Очень рекомендую: максимум информации, минимум придворных ужимок… Сеньоры, — это она обратилась к алькальду и коменданту. — Будьте добры, оставьте нас. Тут намечается приватный разговор.
Испанцы с мрачными усмешками покинули залу — под гневным взором французского адмирала.
— Мадам, позволю напомнить, что вы изволите дерзить своему непосредственному командиру, — де Шаверни понял, что пиратка зачем-то провоцирует его, но вот зачем именно? — Не забывайте, что я…
— Да, как же, помню — адмирал, — кивнула женщина. — А я — вице-адмирал. Увлекательная игра, мне понравилось.
— Игра? Да вы просто сумасшедшая!
— Вы только сейчас
— Не ваше дело, мадам, — невежливо ответил де Шаверни. — Как вы верно изволили заметить, я адмирал. Следовательно, у меня прерогатива выставлять условия побеждённым, а какие именно — не ваша забота.
— И этот человек запрещал мне ковыряться в носу… — хмыкнула женщина. — Боюсь, адмирал, вы до сих пор не очень хорошо представляете, где находитесь. Это Мэйн, а не Версаль. И, как верно заметил месье д'Ожерон, здесь действуют иные законы. Среди которых есть и такой, который обязывает неукоснительно исполнять финансовые обязательства. В противном случае…
— В противном случае вы поступите со мной как с Генри Морганом? — ядовито поинтересовался де Шаверни.
— Если вы не оставите нам иного выбора, — любезно произнесла Галка. "Морган был всего лишь негодяй, — подумала она при этом. — А ты ещё и подлец. Смертельно опасное сочетание свойств характера".
— Постараюсь приложить все усилия, чтобы не поставить вас перед подобной необходимостью, — де Шаверни вложил в эту фразу всю свою язвительность. — Но в одном вы, пожалуй, правы: я человек не военный. Потому вопросы безопасности этого города, в том числе и оборону от возможного нападения испанцев с моря, будет лучше оставить вам и вашим офицерам. Я же как лицо гражданское займусь хозяйственными вопросами — подсчётом прибыли.
— Разумно, месье адмирал, но всё-таки — какая сумма?
— Сорок миллионов эскудо, — процедил де Шаверни, понимая, что она от него всё равно не отвяжется.
— Это радует, — усмехнулась Галка. — Пожалуй, сбором лучше заняться мне — есть уже некоторый опыт. Испанцы будут прибедняться и просить отсрочки, а я не имею дурной привычки верить им на слово. Деньги у них есть. Просто обычай такой — бить на жалость.
— Меня тоже сложно разжалобить, мадам, но здесь вы правы. Займитесь выжиманием золота из этих гордецов. Ступайте. Доложите вечером о состоянии дел в городе… и за его пределами.
"Ну, ну, — подумала Галка, покидая резиденцию алькальда, которую сейчас занимал де Шаверни. — Игра и правда увлекательная — особенно когда на кону собственная жизнь".
По опыту Панамы и Мериды она сразу ввела в захваченном городе комендантский час. Но испанцы не горели желанием разгуливать по улицам и сейчас, до захода солнца. Закрыты были даже таверны. Не хватало ещё, чтобы братва перепилась на радостях. Потом успеют наотмечаться, когда всё более-менее утрясётся. Именно поэтому по дороге в порт Галке встретились только патрули. Солдат испанского гарнизона ещё раньше разоружили и заперли в казармах. Испанские офицеры начали было возмущаться, но им тонко намекнули: сдались — так молчите уже. Предварительная проверка состояния городских запасов продовольствия не утешала. Того, что обнаружили французы с пиратами, хватило бы недели на две, не больше. И то только им самим, без учёта жителей и пленных солдат. Галка уже положила себе договориться с адмиралом о том, чтобы выпустить испанский гарнизон из города, как предусматривалось условиями почётной капитуляции. Каким бы вредным ни был де Шаверни, он тоже должен понимать серьёзность положения: надолго они тут всё равно не задержатся, но ещё и голодать при этом — увольте.