Земля обетованная

Паркер Роберт Б.

— Это так безобразно?

— Конечно безобразно. Ты никому и ничего не докажешь тем, что с кем-то переспала. Ты спишь с незнакомыми людьми, потому что тебе нравится трахаться, или нравятся эти люди, или то и другое. Предпочтительнее — то и другое. Некоторые даже называют это «заниматься любовью».

— Я знаю, — сказала она, — знаю.

— А те две тупицы, с которыми ты связалась, они — теоретики. Ничего не понимают в жизни. Не чувствуют биения сердца, болей в животе, мокрых ног. Они имеют отношение

к фаллической власти, стремятся к превосходству и убивают стариков в процессе этого стремления.

Она отвернулась от окна и посмотрела на меня:

— Почему так гневно?

— Не знаю точно. Торо сказал что-то об определении ценности вещей тем, какую часть жизни он вынужден был потратить, чтобы приобрести их. Вы с Харви пока живете даром. Бережливость, я думаю. Все происходящее оскорбляет мое чувство бережливости.

Она немного посмеялась, покачала головой:

— Господи, как ты мне нравишься. Как сильно ты мне нравишься.

— Ты слишком мало меня знаешь, — сказал я.

Она снова уставилась в окно и промолчала всю оставшуюся дорогу. Я не сумел изложить все это нужными словами. Наверное, Сьюз сможет. А если нет — никто не сможет.

Мы приехали в мотель чуть позже десяти и нашли Сьюзен в кофейной, где она пила кофе и читала «Нью-Йорк таймс».

— Все нормально? — спросила она.

— Да, как и должно быть.

— Он предупредил одного из них, — сказала Пам Шепард. — И тому удалось скрыться.

Сьюзен вопросительно посмотрела на меня:

— Хоук?

— Вы в этом что-нибудь понимаете? — спросила Пам Шепард.

— Возможно.

— Я не понимаю.

— И я готова поспорить, что он не представил вам соответствующих объяснений, верно? — спросила Сьюзен.

— Едва ли.

— А в основном все прошло удачно? — спросила Сьюзен.

Я кивнул.

— Вы возвращаетесь домой, Пам?

— Вероятно, да. Еще не задумывалась об этом по-настоящему. Но вот я здесь, всего в полумиле от дома. Вероятно, я возвращаюсь.

— Хорошо.

— Я позвоню Харву, — сказал я. — Быть может, предложу ему присоединиться к нам, чтобы мы могли все обговорить, а потом Сьюз побеседует с вами немного.

— Да, — сказала она. — Я очень боюсь встречи с ним. Хочу увидеть его вместе с вами и без детей.

Я вернулся в номер, позвонил Шепарду и рассказал ему обо всем, что произошло. Через десять минут он появился. Я встретил его в фойе.

— Пауэрс в тюрьме? — спросил он.

— Думаю, еще нет, — ответил я, взглянув на часы. — К настоящему моменту они завели на него дело, его адвокат договаривается о залоге, Кинг сидит в приемной и ждет того момента, когда сможет отправиться домой.

— Боже праведный, — произнес Шепард. — Ты хочешь сказать, что он окажется на свободе, зная, кто подставил его?

— Иногда жизнь бывает такой

сложной, — сказал я.

— Но, Бога ради, разве он не станет разыскивать нас? Ты не говорил мне, что его отпустят под залог. Он будет нас преследовать. Узнает, что мы его обманули, и придет.

— Если бы я сказал тебе, ты не согласился бы. За тобой он не придет.

— Они что, с ума спятили, отпускать такого человека под залог? У тебя нет никакого права так распоряжаться моей жизнью.

— Он не станет преследовать тебя, Шепард. Тебя в кофейной ждет жена.

— Господи, как она?

— В порядке.

— Нет, я имею в виду ее психическое состояние? Что она говорила обо мне? Сказала, что вернется домой?

— Она сидит в кофейной с моей подругой Сьюзен Силверман. Она захотела увидеть тебя и пожелала, чтобы мы присутствовали при этом, а как ей следует поступить, решите вы сами. На данный момент, как мне кажется, она планирует остаться дома. Так что не испорти все.

Шепард глубоко вздохнул и выпустил воздух через нос. Мы вошли в кофейную. Сьюзен и Пам Шепард сидели друг против друга в кабинке. Шепард стоял и смотрел на Пам. Она посмотрела на него и сказала:

— Привет, Харв.

— Привет, Пам.

— Садись, Харв. — Он сел рядом с ней. — Как ты поживал? Все хорошо?

Он кивнул. Смотрел на свои руки, крепко сжатые, лежащие на столе.

— Дети в порядке?

Он снова кивнул. Протянул к ней правую руку и положил ладонь, растопырив пальцы, на ее спину между лопатками. Его глаза были мокрыми, голос глухим.

— Ты вернешься?

Она кивнула:

— На время. — Ее голос тоже стал напряженным.

— Навсегда, — сказал он.

— На время, по крайней мере.

Его ладонь медленно двигалась по кругу между ее лопатками. Лицо стало мокрым.

— Что бы ты ни пожелала, — сказал он сдавленным голосом, — что бы ты ни пожелала, я все для тебя сделаю, мы можем все начать сначала, и через год я снова буду наверху ради тебя. Все, все, что хочешь.

— Я не хочу, чтобы ты был наверху, Харв. — (Я чувствовал себя соглядатаем.) — Все не так просто, все иначе. Они считают, что мы должны обратиться за психиатрической помощью. — Она кивнула на меня и Сьюз.

— Что они могут знать о нас, обо всем?

— Я не останусь, если мы не обратимся за помощью, Харви. Мы не просто несчастливы, мы — больны. Нам нужно лечиться.

— К кому мы пойдем? Я никого не знаю.

— Сьюзен нам скажет, — сказала Пам. — Она разбирается в подобных вещах.

— Если это поможет мне вернуть тебя, я готов. — Его голос стал спокойнее, но слезы по-прежнему текли. Он продолжал поглаживать ее по спине. — Все, что хочешь.

Я встал.

— Ребята, у вас все должно получиться. А пока я сделаю один звонок.