Земля Обетованная

Власов Владимир Г.

И мы двинулись по направлению звучащих голосов. Вскоре наша палка уперлась в деревянную стену. Это была рубленая шестиугольная бурятская юрта. Мы ощупью стали обходить ее один угол за другим, но конца-края ее не было.

– Да где же двери? – вскричал я, теряя терпение.

– Похоже, что у этой юрты нет входа, – сказала Лена.

– He может быть! Не могли же буряты, построив юрту, забыть прорубить вход, – сердился я.

Вдруг над самым моим ухом раздался дикий хохот. От неожиданности я вздрогнул.

–Что это? – испуганно вскрикнула Лена.

– Не знаю, – произнес я шепотом, поймав в темноте ее руку.

Я чувствовал, как Лену охватила дрожь.

В эту минуту и мне самому было не лучше. Пение и детские голоса доносились со стороны темнеющих на фоне тумана строений. В селе воздух показался мне более разряженным, я задыхался. Так мы некоторое время стояли возле шестиугольной юрты без дверей и окон, напрягая слух и всматриваясь в сторону темных построек, как вдруг на соседней юрте, которая тоже казалась необитаемой, появился квадрат света, и из него вышла странная старуха с седыми волосами. Она была сгорблена в три погибели, но на ней красовалось чудное бурятское национальное одеяние. Длинный халат, вышитый бисером, был подпоясан зеленым длинным кушаком, из ушей, с плеч и ниже подбородка свисали серебряные украшения, носки унтов загибались кверху. Старуха держала во рту серебряную трубку. Какое-то мгновение её освещал квадрат света, затем он захлопнулся, и опять все погрузилось в мрак, только огонек трубки и звук мерно покачивающихся побрякушек выдавали во тьме траекторию ее движения. Но перед тем, как потухнуть свету, я заметил, что она посмотрела в нашу сторону каким-то странным проницательным взглядом, ничего не сказала и пошла, ковыляя, своей дорогой. Пение и детские голоса мгновенно прекратились. Мы слышали лишь шарканье подошв ее унтов и побрякивание серебра. Поддаваясь какому-то инстинктивному чувству, мы последовали за ней. Ни я, ни Лена не проронили ни слова. Старуха пересекла довольно просторный загон для скота, огороженный жердями, обогнула строение, напоминающее общественный амбар, миновала колодец и остановилась возле плетня на окраине села.

– Вы из какой деревни? – спросил ее старческий голос, напоминающий скрип мельничных жерновов.

Мне показалось, что она спрашивает темноту, так как она стояла к нам спиной.

– Мы не из деревни, – ответила Лена. – Мы приезжие.

– Приезжие, значит, разбойники, – ответил ее скрипучий голос. – Вот ты останешься здесь, так как ты сказала первой, а он уберется.

И она расхохоталась, давясь кашлем. Мне стало не по себе от ее слов. Я хотел ей что-то возразить, но не услышал своего голоса. Лена вцепилась мне в руку чуть повыше локтя. Она вся дрожала, как осиновый лист.

– Пришли здесь, все уничтожили и еще суются, куда не надо, – ворчала старая карга.

Она, заслонив ладонью глаза, как от солнца, смотрела через плетень в темное поле, скрытое белым туманом.

– Да что же он не едет? – опять ворчливо проскрипела старуха.

– Кто, бабушка? – наконец, переведя дыхание, спросил я.

– Шаргайн Худун Шумар, сын Шаргая Шумара.

– Вы его ждёте? – пытался я разговорить ее, чтобы немного задобрить. – Может быть, мне чем-то помочь вам?

Старуха резко повернулась ко мне, и я вдруг увидел при слабом мерцании огонька трубки её страшные глаза, лишенные зрачков.

– Помочь, говоришь? – она вдруг захохотала, отчего дрожь пробежала по всему моему телу, а на лбу выступила холодная испарина.

– А пошлю-ка я тебя за ним в Кудару, чтобы ты его поторопил, а то он никогда не соберётся на сходку, копается, копается и приходит последним, когда должен быть первым. Все равно девушка остается здесь.

И вдруг я почувствовал, как Ленины пальцы, сжимавшие мой локоть, расцепились,

я повернулся к ней и ахнул. У стоящей недалеко от нас рубленой из дерева шестиугольной юрты открылся квадрат света, и в то же самое мгновение какая-то неведомая сила сорвала с плеч Лены рюкзак, который пулей влетел в сияющие двери. Вслед за этим той же силой увлекло туда Лену. Я пытался схватить ее за руку, но было уже поздно, сияющий квадрат закрылся. Я ощупал все бревенчатые стены юрты, но нигде не нашел ни окон, ни дверей. Я стал стучать кулаками в стену, но не услышал никакого ответного звука. За моей спиной раздался опять скрипучий смех старухи, чередующийся с кашлем.

– Да что вы себе позволяете! – вскричал я, холодея от страха.

Произнося эти слова, я вспомнил о тэнгеринах и восточных духах, враждебных людям, о которых Золотой Дракон рассказывал нам в поезде, и пожалел, что тогда не расспросил его о них подробней. Здесь явно всем заправляла нечистая сила, и из-за этого моя девушка попала в ловушку.

– Подойди сюда, – последовал строгий приказ старухи. Я повиновался. Мои ноги, ступающие по земле, показались мне налитыми свинцом.

– Я же посылаю тебя не в Кяхту к Хилман-ноёну, чтобы ты на спине притащил мне Шара тэхэ – рыжего козла, а в Кудару, в устье Селенги. Я дам тебе провожатого.

– Однако, это не близкий путь, матушка, да и времени у нас нет.

Старуха опять засмеялась беззубым ртом.

– Хочешь получить назад девушку – поедешь.

Она сунула два пальца в рот и свистнула. Откуда ни возьмись, как из-под земли, появился маленький мохнатый уродец, чем-то похожий на чёрта.

– Эй, Арахан Шудхэр, повезешь его в Кудару, – приказала она ему. – Тащи телегу, да прихвати чужаку халат с кушаком, а то он в одной рубашке простудится, а у нас ночи прохладные.

– Слушаюсь, тетушка, – ответил чертенок и побежал к навесу, где стояло несколько телег.

– Это мой племянник с западного побережья гостит у меня, – пояснила она мне.

– Что же вы его одного не пошлете в Кудару?

– Э-э, – махнув рукой, заворчала старуха. – Бестолочь, каких свет еще не видывал! Он только и может, что показывать кукиш громовержцу Хухэдэй-мэргэну и прятаться под хвост скотины. Но тебе он будет хорошим проводником.

– Как же я в таком тумане найду дорогу? – старался я отыскать оправдание моего нежелания ехать. – Ведь вы сами сказали, что он – бестолочь, и к тому же с Западного побережья, наверняка, не очень хорошо знает эти места.

– А ему и не нужно их знать. Я прорублю в тумане дорогу тебе до места. Вам следует только держаться этого коридора и не сходить с пути.

С этими словами она вытащила из-за голенища унта с загнутым кверху носком нож с серебряной рукояткой и бросила его в темноту. Нож улетел по прямой траектории в пространство. Я глазам своим не верил. Через несколько минут нож вернулся, как бумеранг. Старуха ловко его поймала на лету и сунула за голенище унта. К моему огромному удивлению в густом тумане за плетнем открылось чистое пространство, напоминающее коридор, уходящий вдаль.

– Вот по этой дороге и поедете, – сказала старуха. Затем, обернувшись в сторону навеса, крикнула:

– Арахан Шудхэр, что ты там копаешься?

– Иду, иду, тетушка, – раздался голос чертенка.

– Ну, что ты возишься, как Ара-тэнгэри. Не видишь, мы тебя уже устали ждать.

Арахан Шудхэр проворно прикатил из-под навеса телегу, толкая ее оглоблями впереди себя, и поклонился свой тетке. На телеге уже лежали бурятский халат и лошадиная сбруя.

– Вот, тетушка, все готово, можно ехать.