Земля обреченная

Шенгальц Игорь Александрович

Иван замолчал. Денис слушал его завороженно, с открытым ртом. Лишь только улыбнулся, услышав смешное имя — Бабка Синюшка. Даже я был очень удивлен рассказом Ивана. Хоть я и прожил здесь всю свою жизнь, но горами и мифами нашего края никогда особо не интересовался. Странное дело, можно прожить столько лет и не знать о родном крае ничего: ни истории, ни преданий, ни даже обычных статистических данных. А вот Иван — молодец, и откуда он только помнит столько подробностей? И еще меня очень удивляло, как он с легкостью умудрялся переходить на такой вот лекторский стиль, совсем не похожий на его обычную манеру речи.

— Думаю, все ваши самоцветы

полезут наверх в небывалом количестве, — заявил дон Гуало. — Нефть и газ Королевствам ни к чему, все равно использовать не получится, а вот камни, хоть драгоценные, хоть полудрагоценные, как и самородки, очень даже пригодятся. Агрессивная политика требует немалых затрат, а казна Совета уже давненько не пополнялась…

После допроса дон Гуало сильно изменился. Он очнулся, как и сказала Кира, минут через пять, в полной памяти и первым делом самолично сорвал эполеты со своего камзола, сообщив, что более не считает себя королевским солдатом.

Но самое интересное было то, что отныне он мог говорить с нами свободно на любые темы. Кира, сама не понимая каким образом, умудрилась снять с него все блоки и барьеры. Она лишь предположила, что это было остаточное действие заклинания, с помощью которого она вернула мне память.

Впрочем, ничего нового дон Гуало нам больше не рассказал. Либо уже выложил все, что знал сам, либо решил придержать пару козырей про запас.

Мы ушли из города рано утром, решив не задерживаться там ни одной лишней минуты. Иван посчитал, что вернее всего двигаться на запад, в сторону города Миасса. С ним неожиданно согласилась Кира, заявив, что чувствует в той стороне что-то важное… Мы долго совещались тем вечером, но все выводы, к которым мы пришли, были просты и лаконичны: надо убираться из Челябинска, и как можно скорее. Пытаться проникнуть в замок было бессмысленно. Что мы там могли сделать? Ничего. Только разве что погибнуть. Надо было собирать людей и дожидаться возможного прихода имперских войск. Это был единственный выход.

Кира предположила, что силы Королевств, брошенные на захват и разработку ближайших гор, будут не так велики, и если нам повезет повстречать в дороге сильных и отважных людей, готовых бороться за свою землю, то нам окажется вполне по силам организовать отряд сопротивления, способный навредить планам Совета, пусть даже чуть-чуть, но вода камень точит…

Из города мы вышли без приключений, отряды Королевств обосновались в центре, и мы удачно проложили наш маршрут, умудрившись не пересечься ни с одним из патрулей.

Раньше до Миасса можно было добраться на машине за пару часов, но сейчас путь наш должен был занять пару дней. Лошадей не было, а пешком быстро не дойдешь.

Мы шли уже полдня, а встречали только разрозненные стайки пеших беглецов, которые при виде нашей более-менее организованной группы сразу пускались бежать, и никакие наши окрики с призывами остановиться и изъявлениями миролюбия не помогали.

Шли мы по бывшей трассе М5, правда, сейчас о ней уже мало что напоминало. Всю землю покрывал слой густой травы, но там, где раньше проходила трасса, она была не так высока, так что кое-как ориентироваться мы могли.

Иван уверенно вел нас вперед, словно всю жизнь только и делал, что совершал подобные пешие переходы. Хотя, кто его знает, может, так оно и было. Его прошлая жизнь оставалась для меня полнейшей загадкой, о себе он почти ничего не рассказывал.

Вот животных вокруг нам встречалось много. Я и не видел никогда прежде в своей жизни столько

оленей и косуль, а всего лишь за несколько часов пути нам попалось несколько крупных стай. И откуда только они взялись? Что уж говорить о более мелких представителях животного мира. То тут, то там из травы выглядывали мордочки сусликов и землероек. На камешках вдоль дорог грелись разноцветные ящерицы, в воздухе парило множество птиц, пару раз дорогу нам перебегали лисицы, а один раз — волк — крупный, матерый. Он зыркнул в нашу сторону, но предпочел поискать более легкую добычу и убежал в лес.

Кира убеждала всех, что заметила в траве соболя, но, кроме нее, зверька, чей мех всегда так ценился, никто не увидел.

Мир менялся. И я уже не был уверен в том, что меняется он в худшую сторону. Слишком многое потеряло человечество на скользком пути прогресса, слишком многого лишилось. Я за всю свою жизнь видел диких зверей только лишь в зоопарке, да и там они имели такой измученный и грустный вид, что уместнее всего было пожалеть их.

А сейчас мир вокруг преобразился. И даже солнце как будто сияло сильнее обычного, и небо поражало своей синевой и великим множеством кучерявых облаков самых различных форм, и трава была такой яркой, такой сочной, что хотелось просто упасть на слегка влажную после теплого дождя землю и лежать вечность, наслаждаясь небывалым ощущением единства с природой.

Я чувствовал себя как в детстве — когда краски кажутся более яркими, а мир огромным и неизведанным, когда за каждым углом могут подстерегать опасности и приключения, а жизнь представляется бесконечной и такой насыщенной чередой увлекательных событий, что потом, с возрастом, пытаясь вспомнить те свои давние ощущения, испытываешь чувство вселенской утраты, словно тебя обворовали, украв самое ценное, а ты этого, по своей же глупости, и не приметил.

То были странные эмоции. Я смотрел на своих спутников и видел в их глазах отражение собственных мыслей. Мир просыпался ото сна, пробуждался, и все мы пробуждались вместе с ним.

Даже Денис вышел на время из своей уже привычной мрачной задумчивости. Он не отставал, шел со всеми наравне, стараясь показать, что, несмотря на свои годы, он уже не ребенок и никакого особого отношения не заслуживает и не потерпит.

На дона Гуало он смотрел с ненавистью и близко к нему старался не подходить.

Сам же капитан внешне был беззаботен, шагал себе и шагал, насвистывая легкую мелодию и с интересом оглядываясь по сторонам. Время от времени он спрашивал меня, как называется то или иное растение, но я мало чем мог ему помочь. Тогда он приставал с расспросами к Ивану, нисколько не страшась его грозного вида. Тот отвечал неохотно, но дону Гуало и этого было довольно.

На первом же привале Кира подошла ко мне и провела руками по моему телу. Я удивился, подумав, что она таким образом хочет меня приласкать, но тут же понял, что ошибся. Остатки моего жирка исчезли напрочь, а мышцы в несколько раз увеличились в объемах. Кира, отойдя от меня на пару шагов, полюбовалась результатом, довольно кивнула и тут же, закрыв глаза, прикоснулась руками к своему лицу.

Я видел, как она менялась. Это не было неприятно, казалось, будто артист смывает грим после концерта, вот только эффект был обратный. Из просто милой и привлекательной девушки она превращалась в ослепительную красавицу, ту, которую я повстречал в тот далекий жаркий день около года назад, в которую влюбился с первого взгляда, раз и навсегда, ради которой я готов был на все.