Земля Ольховского. Тайны чужого мира. Книга вторая
Шрифт:
– Как здесь здорово! – негромко проговорила Наташа, а потом быстро глянула на меня и улыбнулась. – Кажется, я бы согласилась так плыть всю жизнь! Особенно в такой компании!
– Бензину не хватит! – с усмешкой (если судить по тону) заметил Володя, сидевший позади меня.
Моя помощница с недовольным видом оглянулась на брата, вздохнула и покачала головой.
– Умеешь ты, братец, все испортить! – сказала она после небольшой паузы. – Последнее время я мало уделяла времени твоему воспитанию! Придется наверстывать упущенное.
– Лучше не надо! – засмеялся наш юнга. – Я теперь на службе, а Николай Александрович не дает в обиду своих подчиненных!
– Тогда пожалуюсь на непослушание твоему начальнику! – перешла на шутливый тон и Наташа, а потом вновь улыбнулась мне. – Накажете, Николай Александрович, распоясавшегося подчиненного?
Принять участие в их веселой болтовне я не успел – после очередного поворота русла впереди (метрах в пятистах) наметился просвет, и там реку пересекал внушительный деревянный мост, выполненный из бревен средней толщины… Быстро глянув по сторонам, я направил лодку к левому берегу (если правильно ориентироваться по течению) и убрал газ до минимума. Нос нашего суденышка с шелестом раздвинул многоцветную пышную поросль и мягко уткнулся в топкий, очень пологий берег. В рубке стало даже темно – многочисленные огромные листья закрыли ее
– Наташа, вы пойдете со мной, – тихо сказал я, заглянув в рубку.
– А ты, Володя, на пару с Адмиралом останешься присматривать за лодкой.
Моя помощница с готовностью кивнула мне и, придерживая юбку, осторожно выбралась из рубки – я вернулся на берег и подал ей руку, помогая спуститься с борта. Затем, неторопливо раздвигая ветви и придерживая их за собой, мы вступили в чащу. Береговые заросли здесь были довольно густыми, хотя и вполне проходимыми, но я двигался очень осторожно, внимательно глядя и по сторонам и на то, что находится под ногами. Дальше от реки подлесок стал заметно реже, и среди стволов пальм и древовидных папоротников запорхали огромные бабочки, и снова появились очень неприятного вида большие жуки. Через несколько минут впереди наметился просвет, и я взял направление чуть левее к крупному кустарнику, украшенному ярко-оранжевыми плодами. Скоро я почувствовал весьма характерный очень приятный аромат: перед нами были не кустарники – карликовые апельсиновые деревья в цвету – целая роща, а на ветвях, помимо овально удлиненных листьев и белых цветов, находилось множество плодов различной стадии зрелости.
– Обожаю апельсины, – шепнула Наташа и улыбнулась мне. – Когда их вижу, просто теряю всякую совесть…
Глянув по сторонам и не заметив ничего подозрительного, я сорвал великолепный крупный золотистый плод и вручил его девушке, рассудив, что не нанесу тем самым значительный ущерб хозяевам местных плантаций. Мы также неторопливо прошли дальше, не углубляясь в апельсиновую рощу и держась на границе береговых зарослей, а моя спутница на ходу очистила плод и сняла пробу.
– Замечательно, – опять шепнула она. – Хотите?
Чуть улыбнувшись, я покачал головой и остановился – впереди в десятке метров наметилось уже открытое поле, где отчетливо слышались людские голоса. Подождав несколько минут, мы прошли еще немного и, остановившись за кустом, уже знакомого нам по крупным многоцветным листьям вида, внимательно рассмотрели местность. Здесь были высажены травянистые растения с большими темно-зелеными листьями на длинных черенках и крупными продолговатыми плодами от травянистого до ярко-желтого цвета… Дыни? На плантации работало десятка два смуглолицых и темноволосых женщин, одетых в бело-желтые свободные безрукавные туники длиной до колен, а головы прикрывали косынки того же цвета. Женщины были все, как на подбор рослые и хорошо сложенные, а труд на поле совершенно не тяготил их, если судить по жизнерадостным интонациям их голосов – они довольно оживленно переговаривались на незнакомом мне певучем языке. Между грядок проходили глиняные (по их внешнему виду) лотки, по которым струилась вода, служащая, видимо, для полива плантаций. Чуть поодаль, в тени ближайших апельсиновых деревьев, я разглядел трех крупных мужчин (двое сидели, а один стоял, оглядывая поле), одетых помимо туник в кожаные нагрудники. Среди травы у их ног мне удалось разобрать несколько коротких копий, пару арбалетов ружейного типа и умеренной длины широкие мечи в ножнах у каждого на поясе. Я тронул спутницу за локоть и она, поняв меня, сделала несколько снимков – футляр с камерой, как обычно, был пристегнут у нее на правом запястье. Затем мы немного углубились в полосу береговых зарослей, а потом прошли еще сотни три метров и миновали два поля, где куда более многочисленные группы женщин делали посадки на недавно вскопанных участках земли – они также находились под охраной вооруженных мужчин, следящих за окружающей обстановкой. Несколько дальше лес, тянувшийся вдоль реки, как-то сразу поредел и сошел на нет: слева мы различили на вид прочный деревянный мост, от которого шла мощеная черным булыжником дорога. Справа, метрах в ста, виднелись сравнительно высокие (метров пять-шесть) также черные стены, окружавшие поселок местных жителей. Дорога заканчивалась у полуоткрытых широких ворот – их створки были выполнены из толстых плах и окованы полосовым железом. В плане стены, похоже, образовывали многоугольник – на каждом повороте имелась сторожевая башня, примерно, вдвое выше основного ограждения, на вершине которых под двухскатным навесом можно было видеть фигуру воина. Отсюда я различал пять или шесть башен – точнее сказать было трудно. Площадь, занимаемую поселком, также оценить оказалось непросто – что-то в пределах пяти-семи гектар…
На мосту раздался грохот, который быстро перешел в стук на камнях дороги – мимо нас проезжала большая четырехколесная телега, в которую был запряжен… динозавр. Сбруя имела несколько необычный набор – большое количество упряжных ремней, а возница размещался прямо в седле на гребенчатой спине ящера, который имел на глаз длину (вместе с хвостом) более четырех метров. По характерным костяным наростам на его голове я определил, что он относится к виду Дракорексов – одному из отрядов птицетазовых растительноядных ящеров. В телеге находилось десятка два отчищенных от коры древесных стволов средней толщины и длиной метров по пять. Когда эта необычная повозка проезжала мимо, моя помощница успела сделать несколько снимков и даже короткую видеозапись.
– Потрясающе, – шепнула она, прислонившись к моему плечу. – Правда, Николай Александрович? Как, вы думаете, они бы отнеслись к нам?
– Не думаю, чтобы слишком дружелюбно, – также тихо ответил я,
Девчонка чуть искоса быстро глянула на меня, и ее на удивление приятной формы губы чуть дрогнули в легкой улыбке. Мне стоило больших усилий в эту секунду удержаться от поцелуя, и я даже невольно излишне глубоко вздохнул… Тем временем ворота широко распахнулись, пропуская повозку, а когда она проследовала внутрь, наружу, неторопливо переступая на длинных когтистых лапах, вышел еще одни дракорекс с наездником на спине, который был вооружен коротким копьем. Правей ворот, там, где к полям вела грунтовая дорога, послышались громкие раздраженные голоса людей – оттуда приближалась целая группа местных жителей – человек пятнадцать мужчин и несколько женщин. Мы подождали немного, наблюдая за этим шумным шествием, которое проследовало мимо метрах в семидесяти – восьмидесяти от нас, а потом остановилось неподалеку у ворот и навстречу им вышли еще пять-шесть воинов. Среди внушительных фигур местных жителей я вдруг разобрал щуплого, чуть сутулого паренька в защитного цвета штормовке… Наташа вдруг тихо ахнула и сразу повернулась ко мне – я увидел ее необычайно чистые голубые глаза совсем близко…
– Они схватили Вову, Николай Александрович… – прерывающимся от волнения шепотом быстро произнесла она.
Должно быть, дожидаясь нас, он вышел прогуляться к полям – едва ли местные жители успели заметить лодку, да и Адмирал поднял бы ужасный шум, который мы наверняка смогли услышать и отсюда… Впрочем, рассуждать сейчас на эту тему не имело смысла – нужно было выручать нашего юнгу, и я без промедления передал Наташе полуавтомат и сменные магазины к нему.
– Если вас заметят – стреляйте сразу на поражение, без каких-либо предупреждений! – вполголоса, но довольно жестко (тоном приказа) сказал я. – Но никаких выстрелов в сторону, где будем я и ваш брат!
– Вы сможете… – начала моя помощница и не договорила, глядя на меня широко открытыми глазами…
– Конечно… – я на мгновение задержался, встретившись с девушкой взглядом, но почти сразу (счет шел на секунды) повернулся и шагнул по направлению к воротам…
– Николай Александрович! – тихо окликнула меня Наташа и я обернулся. – Я люблю вас… Сильно-сильно!
– Я знаю… – отозвался я, помедлил еще секунду и вышел из зарослей на открытое место.
Местные жители увидели меня не сразу – должно быть, слишком были заняты спорами о судьбе пленника. Я успел пройти половину расстояния до ворот, когда один из воинов обернулся, заметил меня и быстро что-то произнес стоявшему поблизости великану, выделяющемуся среди своих соратников туникой расшитой полосками красной материи и манерой держаться. Теперь они стали оглядываться один за другим, и через несколько секунд вся толпа уставилась на меня – безумца, наверное, по их мнению, который сам шел к ним в руки… С расстояния метров в десять я понял, что наш юнга немало пострадал, попав в свой первый в жизни плен – на лбу, правой скуле и под левым глазом виднелись свежие ссадины, а в уголках рта запеклась кровь. Возможно, это были первые полученные им оплеухи в жизни – это я с детсадовского возраста прослыл отчаянным драчуном и скандалистом. Потом я глянул в сторону ближайшей башни (до нее было метров шестьдесят) – часовой, находящийся там, мог причинить серьезные неприятности, и у него почти наверняка был тяжелый дальнобойный арбалет. Также некоторые хлопоты мог доставить и этот лихой наездник на динозавре, гарцующий вокруг… Осторожность требовала немедленно застрелить и того, и другого, но я сразу решил не пускать вход огнестрельное оружие – совершенно не хотелось устраивать здесь побоище. Да, у меня было два снаряженных автоматических пистолета и по два запасных магазина к каждому – менее чем за полминуты я бы мог перестрелять всю эту толпу, но даже не думал об этом. И совсем не потому, что почти наверняка тогда потерял бы расположение влюбленной в меня девчонки и даже не из соображений гуманности – при необходимости, защищая собственную жизнь или жизни близких мне людей, я без малейших колебаний прихлопнул бы любого противника словно муху. Просто сейчас я решил уладить дело другим путем и знал – мне по плечу такая задача, иначе бы действовал совсем по другой схеме. В эту минуту мне вдруг вспомнилось, как еще в ранней юности, задолго до получения мастерских поясов в боевых искусствах, я выходил на учебные поединки с твердым намерением победить – только так, а иначе не стоило и подниматься со скамейке в зале… Мельком глянув на уже близкую крепостную стену, я чисто автоматически (как всегда, сразу замечая все вокруг) отметил, что она построена по технологии «сухой» кладки, когда глыбы дикого камня подбираются одна к другой, а промежутки между ними заполняются более мелкими обломками и щебенкой.
Через несколько секунд я оказался среди местных жителей в двух шагах от Володи, поймал его испуганный взгляд, в котором мелькнула надежда и ободряюще улыбнулся. А потом глянул по сторонам – вокруг одни верзилы: широченные плечи, могучие торсы, бычьи шеи… Нет, габариты противников не имели для меня решающего значения – важна была лишь моя необычайная скорость, точность и великолепная концентрация ударов, отработанные за десятилетия тяжелых тренировок…
На мою левое плечо легка тяжеленная рука, а к ножу на поясе сразу потянулся кто-то еще – пистолеты были незнакомы этим людям, и они не торопились лишать меня их… Правой рукой в кожаной перчатке с силой прижав к своему плечу здоровенную кисть противника и, поймав его за локоть ладонью левой, я резко повернулся вправо всем корпусом… Неприятно хрустнула кость, сломанная в районе локтевого сустава – покалеченный верзила взвыл и, хватаясь левой рукой за локоть правой, повалился под ноги своим соратникам… В ту же секунду носком сапога я двинул в подбородок одного из державших моего юнгу стражей (он рухнул с коротким воплем словно подкошенный), почти сразу, не опуская правую ногу, в полную силу ударил каблуком в бедро одному из тех, что были справа и, мгновением после, мельком глянув через правое плечо, нанес сильнейший удар (опять каблуком) в колено еще одному противнику, на свою беду вставшему за моей спиной… Двое последних со стонами осели на грунтовую дорогу… Мгновенно развернувшись с уходом в сторону, я нанес жесткие удары в шеи ребрами ладоней (внутренним и внешнем) трем противникам, четвертого двинул в висок косточкой второго сустава большого пальца (кулак дьявола), еще двоим хлестнул раскрытыми ладонями по физиономиям, попав кончиками пальцев прямо в глаза, а потом со входом (одновременно сочетая его с проскальзыванием на опорной ноге) ударил каблуком сапога в солнечное сплетение великана-вождя, схватившегося было за рукоять меча. Гиганта бросило прямо на группу женщин – они с визгом расступились, и он с хриплым судорожным вздохом рухнул навзничь в дорожную пыль… Всадник на динозавре повернул своего не слишком-то послушного «скакуна» и попытался ткнуть меня копьем. Я проскочил под головой дракорекса, миную его небольшие передние лапы, подпрыгнул и ударил наездника ногой в плечо. Получилось не слишком сильно – высота было около двух метров, но всадник дернулся туда-сюда (дракорекс, ко всему, еще неловко переступил) и с воплем вылетел из седла.