Земля осени

Колымагин Борис

Ни декабрьским ледоходомни волненьем tete-a-teteв передряге дальних летБлоком ни иль теплоходомгреет не, томит нискольконавевает никудаа – отчетливые строкипетербургская судьбане чахоточный, возможноа закрученный, затемне сумняшеся ничтожемежду всех и – между тем

Дачи – их много – в сосновомза Щучьим – трасса, перегоняютконьковымшагом мечтающего, цепляет взгляд —компания поддатая – к Ахматовойлыжи

громкие – по шершавому — к дачемимо колодца – и не иначекартошка с селедкой, водка(Ахметьев добавит: молодка)возле залива, да-с, культурно,недалеко от Санкт-Петербурганепонятно что там дальшеи как там дальше:семью стихами не прокормить.

Возникали чувства всякие,выходили люди важныеи читали по бумажке,и играла всюду музыка,развеселая такая.Друг за другом наблюдали —как одеты и обуты.Улетали в небо шарики,громко хлопали ладошии, казалось, все хорошие.

Молоток неугомонно,свежесть краски – обновленье,новых парт столпотворенье,теплый дождик – на сентябрь.Я – всем новый – оживленно,класс – от шуток, и косички —засмотрелся. «А, отличник!» —Колька выполз как дикарь.Чинят стенд – пошел на помощь.Колька сбоку снова тянет,а Наташка и не взглянет,что-то пишет в дневнике.

ВЕЧЕР В ДЕРЕВНЕ

Звезда послушною кобылкойглядела сумрачной опилкой,труба раскинула дымы.Вторая смена шла забором,помято избы косогором,и перетявкивались псы.Шоссе носилось, притухая,Кузьмич пыхтел возле сарая,и на крыльце скучали мы.

Солнечко мое солнечко солное,грибков бы тебе еще баночку,посиди, погляжу, Машенька,схожу в погреб принесу квашеной.Пойдем завтра пораньше к вырубке,там малины, чай, бабы ведрами,и лукошко возьмем, белых-то.Вот какая ты стала, поди узнай!А тут ходит Кузьма, спрашивает,я ему, стало быть, в городе.Хорошо не забыла нас, ладно что,попей простоквашки ещё.

Вентспилские записки

Labrit! Labdien! Labvakar! Sveiki!И полынья между домамиобщины русскойи латышскойее словами не закрытьно улочки ведут безбеднок заснеженному побережьюи точки, точки, запятые:гуляет публика,а мореобозначает кораблии рай неведомой земли.Uz redzesanos! Sveiki!

Я полюбил мерцающие купыискусственных деревна берегу бульвараи дворника с лопатой у окнабежит тропинка снав приморском паркебесплатно – снеги классика органая лютеран люблю богослуженьяхотя прохладно в церкви Николаяментальный ветер гонит в неизвестностьвот девушка из Вентспилского замкастрельба из лука – древнее занятьеи

сердцем понимаешь: пригвоздит

Это пространство их жизнилегкое и не обязывающеени к чемуприкосновенийпочти не бываеттолько улыбкапонимаемых интересоввоспроизводство среды

Церковь белых эмигрантовчто осталось – не осталосьдва штыка в живот буржую:близко родина мояи стоят суда у моларитуал воспоминаньяпо-латышски ектенья

У мола лениво жуеттраву воды винт сухогрузасуда пасутсяждут своего часазахода в Вентускульптура «Корова матрос»в объективеони подойдут, заговоряти я не пойму в чем делоподержу ребенкавытряхну мелочь«Сходи в магазин», – попрошу сынаи постепенно дойдет:здесь мертвые и живые.Ничего страшного.Только что это значит?Умереть легков здравом уменакануне еще причаститься.Но я говорю не о переходеа о новом пространствепросто реальностьтакая же, как прогулка на рыноки суетаобыкновенная проза жизни.Тихо суда проходят плечо задеваязеленый маяк гонит ихк терминалу

Поля снегов, поля душиНедвижны, только заяц пляшетИ хутора глядят антеннамиНа запад сновАвтобус заберет в ближайший городокНе рынок – шопотерапияКапуста квашеная четырех сортовСметана – ложку ставь, не упадетА рыбный погребок – весь соль иЗапах.Обратная дорога в темнотеПо тоненькой кишке от остановкиПо отраженью Млечного пути.

Начало поста за границейВ портовом, заснеженном городкеТолстой, старопечатной страницейСлужба тянется, свечка тает в руке.Бабушки пух и дамы-квадратикиМужчины-спички, углы носовИ это – род избранный, харизматикиОсвобождаются от оковНе к совершенным пришел ГосподьПреобразится и наша плоть

Что такоекасание к последним вещамбез пафоса и нажимав режиме обыденной жизни?Или быт совсем запрещен?И только огоньсимволы его,вроде пайки хлебаблокадного Ленинграда?А если просто больное горлоИ все равноребенка в садик вестии на работу к восьмиусловный конвейери он же, смею думать,корабль —бесконечности последней навстречу.

Всегда радуюськогда вижу морскую дальвчерасолнце говорило со льдинамиа сегодняволна разбивает остатки припаянебо брызнет весенним лучоми сомкнетсяна море ветрено и свободнооно как бы открываетпространство в душеи оставляет зазормежду бытиеми быванием

Тропа через дюнык побережьювсегда пробита

Конец ознакомительного фрагмента.