Земля – Паладос
Шрифт:
— Потому что эта чертова вонючка гнется перед любым, кто ему платит и не посягает на его картонную власть. — Пришлый забулдыга был явно привычнее к алкоголю. Во всяком случае, язык у него ворочался не в пример лучше. — Хоть техномаги, хоть церковники, хоть я, хоть ты — кому угодно задницу вылижет, лишь бы платили и не трогали. Вот ты заплатишь, и он перед тобой поклонится. Только этого никогда не случится.
Ярко одетый грубо рассмеялся и приложился к стакану. Исаак наблюдал за разговором с вялым интересом.
— Почему? — тупо
— Потому что у тебя никогда не будет денег, — авторитетно заявил пришлый. — Потому что ты дешевка. Все вы тут дешевки. У вас нет денег даже для того, чтобы купить этого вонючку Ксая. Потому он и правит вами. Вонючка-правитель паладонийской помойки, заселенной дешевыми слизняками.
Паладониец уставился на свой стакан, силясь что-то понять. На лбу его обозначились морщины. Наконец лицо осветилось намеком на понимание, но озарение это тут же сменилось оскорбленным выражением. Пальцы неприметного спивающегося жителя Паладоса стиснули стакан. Рывок, в котором подскочил паладониец, был невероятен для столь нетрезвого человека. Пришлый собутыльник ничего не успел сообразить, как ему в лицо плеснуло из стакана.
— Сам ты грязная дешевая вонючка, — прорычал паладониец.
На этом силы его, видимо, закончились, и он рухнул обратно за стол, не обращая внимание на заезжего собутыльника. Тот опомнился от первого шока, поднялся и с размаху влепил паладонийцу кулаком по морде. Местный забулдыга кувырнулся вместе со стулом и отлетел, вмазавшись головой в стойку прямо возле Исаака. Священник едва успел убрать ногу.
Среди посетителей на стычку никто особенного внимания не обратил. Лишь бармен возмущенно накинулся на ярко одетого.
— Что вы себе позволяете?! Никаких драк. Еще одно предупреждение, и вас выведут!
— Не выведут, — пьяно буркнул пришлый. — Я с кучерявым Гером. Знаешь Гера…
Последняя фраза прозвучала странно. Не то утверждением, не то вопросом. Но бармен, похоже, Гера знал, потому как безнадежно махнул рукой и поспешно ретировался.
Паладониец валялся под стойкой. Лицо его перемазалось в крови, но нос и зубы на первый взгляд казались целыми, да и дыхание было довольно ровным. Ярко одетый уселся на место и, опрокинув стакан, уставился на бутылку.
Звякнул колокольчик от входа. Исаак отвлекся от пришлого и перевел взгляд на дверь. Оттуда к нему направлялся весьма оживленный спут. Вид синекожий имел заговорщицкий.
— Что-то узнал? — полюбопытствовал рыжий следователь, глядя, как синюшный инопланетянин карабкается на соседний стул.
— И много, — кивнул Антрацит и добавил конспиративным шепотом: — Порт закрыли, потому что ловят каких-то преступников, которых обвиняют в попытке дестабилизации системы безопасности Паладоса.
— Неужели наш техномаг стал добычей? — повеселел Исаак.
— Или ей стали мы, — пессимистично откликнулся спут.
От такого предположения внутри похолодело.
— Мы-то им зачем? — не понял рыжий.
Спут
— Я откуда знаю, — зашептал поспешно. — Правитель Ксай боится Церкви, техномагов, пиратов. Ни с кем не хочет ссориться. Сейчас на Паладосе высадилась эскадра кучерявого Гера. Это один из самых влиятельных космических пиратов в этом секторе. Его сейчас Ксай боится больше всего. Соответственно, правителю не до Церкви и техномагов, но ссориться с ними ему тоже не с руки.
— Потому все, кто может поссорить его с Церковью и техномагами, должны пропасть без вести. А эти все — три техномага и один дурной священник-следователь с не менее дурным спутом, — закончил Исаак и опрокинул стакан.
Спут брезгливо наблюдал, как в такт глоткам дергается кадык рыжего. Исаак поставил на стойку пустой стакан. На Антрацита поглядел уже слегка осоловело.
— Нам надо отсюда бежать. Немедленно.
— Нереально, — вздохнул спут. — Из космопорта не выпустят ни один корабль. Кроме пиратских.
— Пиратских?
Священник посмотрел на оставшегося в одиночестве пришлого забулдыгу. Судя по разговору и одежде, если кто здесь и был пиратом, то именно он. Да и Гера этого поминал.
— Есть идея, — произнес рыжий следователь одними губами и махнул рукой бармену.
Тот понял правильно, через мгновение уже стоял у стойки с бутылкой «Гранд Паладоса».
Цветасто разодетый и вправду оказался пиратом, звали его Опартом. Вот только план рыжего следователя с треском проваливался. Во-первых, пират не поддавался ни на какие уговоры, во-вторых, даже при том что уже в начале их беседы он был сильно пьян, пить умел по-пиратски. И перещеголять в этом умении космического джентльмена удачи Исааку не светило.
Трезвым в компании оставался только спут. Он присел к пирату за столик вместе со священником, но пить отказался. Космический бродяга-разбойник хотел было возмутиться, но Исаак урезонил, объяснив, что его друг уважает пирата ничуть не меньше, чем он сам, просто товарищ и так уже синий. Как ни странно, довод подействовал, и они принялись пить вдвоем.
Спуту, впрочем, хватило и этого. Он с содроганием поглядывал на собутыльников, на заплеванный стол, который все сильнее и сильнее заливали местным виски и орошали нехитрой закуской, на трясущиеся руки и неверные движения. И от всего этого Антрациту становилось безмерно тоскливо за падшее человечество.
— Ты пойми, — бормотал в хлам пьяный Исаак. — Это мечта моего детства. Я, может, еще ребенком хотел стать пиратом. Возьми меня с собой. Неужели у вас на корабле не найдется лишнего места.
— Лишнее для лишних, — отозвался Опарт и потянулся к бутылке, где еще плескался на донышке мутный, цвета разбодяженного чая «Гранд Паладос».
Остатки виски разлились по стаканам, и третья бутылка опустилась под стол.
— Зачем вниз ставишь? — поинтересовался Исаак.