Земля предков
Шрифт:
Немного упростив ситуацию, о неудачном нападении карфагенской армии на город Чайка умолчал, как и о том, что его друг Ларин просто ограбил священное место ольмеков, позаимствовав оттуда золотого идола. При виде золота у многих пропадал рассудок и просыпались совсем другие, потаенные чувства. Это он уже давно заметил и не особо удивлялся таким проявлениям человеческой души.
— Но случилось землетрясение и нам удалось бежать, — продолжал Чайка, — а заодно спасти их. Так мы оказались в горах, где повстречались с вашей армией.
Федор нервно облизал губы, припомнив детали
— Когда мы столкнулись с вашими солдатами, нас было уже мало, и они вдруг напали на нас. Военачальник сапотеков взял нас в плен, хотя мы не хотели с ним воевать.
— Тарки-Чулу храбрый воин, — согласился Итао, едва заметно улыбнувшись кончиками губ, — и любимец богов. Он никогда не признает поражения.
«Да, — подумал Федор, отводя глаза, — это я заметил. Неблагодарный».
— До сих пор он был нашим самым сильным воином и недавно стал военачальником. Жрецы Питао-Шоо приблизили его к богам. Но я слышал, что ты его победил в честном бою, — медленно проговорил Итао, — хотя и не очень в это верю.
Чайка промолчал, решив, что в этой ситуации слова ни к чему. Его собеседник уже сделал правильные выводы.
— Но на тебе есть и другое проклятие, — напомнил ученый сапотек, — смерть священного животного. Ты лишил жизни одно из воплощений Питао-Шоо. Своего спасителя.
Федор вздрогнул. «Да, грехов у меня немало, по местным законам на высшую меру давно насобирал. Чего теперь отпираться, все равно не забудут. Но при чем тут спаситель? Этот спаситель меня съесть хотел, на куски порвать».
— Но как хранитель священных знаний богов и третий жрец Питао-Шоо, — на удивление спокойным голосом заявил Итао, — воплощением которого на земле является ягуар, я говорю тебе, что вы с ним связаны.
Чайка напрягся, но, услышав столь неожиданный вывод, поднял голову, позабыв даже повиниться.
— Из плена ольмеков вас спас именно Питао-Шоо, — заявил ему собеседник, вдруг оказавшийся третьем жрецом ягуара.
Лишившись дара речи от такого предположения, Федор молча ждал дальнейших объяснений жреца.
— Питао-Шоо разгневался и наказал ольмеков, — с праведным гневом в голосе заявил сапотек, даже вскочив со своей скамьи, — именно поэтому он разрушил их грязный город.
Чуть успокоившись, он вновь сел и вперил гневный взгляд в Чайку.
— Но для похода наших воинов, направлявшихся на войну, это был дурной знак, — пояснил он дальнейшие события, — бог сказал нам, что сам уничтожит жадных ольмеков. А нам велел возвращаться домой и ждать нового знака.
«Так вот почему сапотеки развернулись назад, — едва не ухмыльнулся пораженный открытием Федор, — землетрясения испугались. Теперь все ясно. А мы, значит, с ягуаром друзья навек. Он меня из плена ольмеков вывел, а я его после этого заколол. Просто чудовище получаюсь, не иначе. Сами-то они тут, сердобольные, сердца пленников своему ягуару на раз вырезают и скармливают. Нет, мне теперь одно интересно, куда они потом его шкуру подевали? Наверное, висит где-нибудь как амулет и злых духов отгоняет».
Но от нахлынувших внезапно богохульных мыслей Федора оторвал другой вопрос, вернувший его в суровую реальность.
— А
— Не много, — соврал Федор, решив стоять на первой версии до конца, в надежде, что этот проницательный сапотек все же не узнает правды, — несколько раз по столько, сколько нас сейчас.
Цифры они почти не проходили, поэтому Чайка объяснил, как смог. Он сглотнул слюну и посмотрел собеседнику прямо в глаза, продолжив врать уверенным тоном.
— Мы приплыли торговать, и воинов среди нас было немного. Но когда мы оказались на побережье, на нас напали воины ольмеков. Целая армия. Большинство из нас погибло, а оставшихся в живых взяли в плен. Потом мы сбежали. А остальное вам известно.
«Кажется, прокатило, — подумал Федор, опуская глаза, — хотя с этими жрецами до конца ни в чем уверенным быть нельзя. Сегодня он со мной любезничает, потому что я ему нужен, а завтра сердце вырежет и ягуару скормит».
— Как далеко находится твоя земля? — помолчав, спросил бесцветным тоном Итао, слегка встряхнув волосами.
Чайка так и не смог понять, поверили ему или нет.
— За морем, очень много дней пути отсюда, — ответил он первое, что пришло на ум.
— А зачем вы отправились так далеко? — улыбнувшись, словно это был самый простой и незначительный вопрос, проговорил сапотек.
Чайка уже начинал уставать от затянувшегося общения. Сегодня они говорили много и очень долго. Еще ни разу их беседы не затягивались больше часа, а сегодня собеседники поневоле не выходили из этой каморки уже часа три, если не больше.
— Нас отправили наши старейшины, чтобы найти новые места, где можно свободно торговать с чужеземцами, — произнес истинную правду Федор и добавил, напомнив сапотеку о своей фалькате: — У нас есть что предложить: оружие, корабли и еще кое-какие знания. Мы должны… были вернуться на родину и рассказать о том, что видели.
— Сапотеки счастливы тем, что дают им боги, — заявил Итао так, словно выносил приговор, — мы не любим торговать с чужеземцами.
«Ну да, — подумал Федор, глядя в глаза собеседника, словно затуманенные пеленой, — зато регулярно пытаетесь грабить ольмеков, а может, и еще кого. Видно, те все-таки живут получше».
Федор, конечно, уразумел еще далеко не все насчет отношений между местными народами, но соперничество между сапотеками и ольмеками, судя по всему, беспокоившими друг друга регулярными набегами из своих крепостей, было настолько явным, что его нельзя было не заметить. По ряду признаков и беглых наблюдений ольмеки показались ему не просто более богатым, но и более древним народом, чем сапотеки. Однако это же наблюдение говорило, что сапотеки моложе, они развиваются, и будущее, вполне возможно, за ними. Насчет других местных народов Чайка пока ничего не знал. Если они и были, то вероятно, не занимали столь больших территорий, как эти два государства, делившие между собой протяженный кусок земли от одного океана до другого.