Земля предков
Шрифт:
«Интересно, — поймал себя на мысли Федор, вспомнив об ольмеках и недавнем разговоре с учителем, — на базаре у ольмеков такое же разнообразие стилей, или там раскраска горшков посвящена исключительно главному тотему племени».
Увидев все, что ему нужно, Чайка приветливо кивнул застывшему в позе немого вопроса продавцу и отошел от стола с керамикой. Однако вопрос продолжал мучить Федора, и он поспешил удовлетворить свое любопытство, приблизившись к жрецу.
— Я давно хотел спросить, — задал он провокационный вопрос, — заранее
Ответ последовал не сразу, — Итао продолжал неторопливо вышагивать в сторону одной из пирамид, — и Федор, не выдержав, подлил масла в огонь.
— Я увидел только что много горшков с изображением воплощения Питао-Шоо, но не заметил пока в городе слишком большого количества тотемов ягуара. А в плену у ваших врагов мне не удалось осмотреть город и базары, зато я заметил множество воинов, которые стремятся быть похожими на бога. У ваших воинов тоже есть сходство с Питао-Шоо, но его меньше.
— Это верно, — наконец, ответил ученый сапотек, — наши враги изображают различные черты Питао-Шоо повсюду: на керамике, камне, ювелирных изделиях. Мы делаем то же самое. Однако, ольмеки избрали воплощение бога-ягуара центральной фигурой своей веры. Мы же верим не только в Питао-Шоо, но и многих других богов.
Они почти приблизились к подножию второй по величине пирамиды, и жрец, не останавливаясь, направился по главной лестнице вверх, увлекая за собой своего спутника. Многочисленная охрана, расположившаяся на нижнем ярусе, расступилась с поклоном, едва заметив процессию и золотую табличку в руках «оруженосца», сверкавшую на солнце.
— Кроме того, — продолжал вещать Итао, неторопливо поднимаясь по широким, отполированным тысячами ног ступенькам, — согласно одной из легенд, ольмеки появились не от племени черных великанов, а в результате союза божественного животного со смертной женщиной.
Федор раскрыл глаза от удивления, услышав из уст своего спутника новую версию происхождения ольмеков, слегка поразившую его своей оригинальностью.
— С тех пор ольмеки считают ягуара своим главным тотемом, — закончил мысль Итао, — но и мы чтим этого бога.
— Вот оно, что, — пробормотал Федор, поднимаясь вслед за Итао по ступенькам почти на самый верх пирамиды, — ну, теперь мне почти все ясно. Во всяком случае, насчет бога-ягуара.
— Ты стоишь на главной пирамиде, посвященной Питао-Шоо, — объявил сапотек, останавливаясь на широкой площадке у самой вершины, — теперь ты видишь, что не только ольмеки чтят его.
Федор уже бывал однажды на подобной площадке. Он невольно окинул ее взглядом в поисках жертвенных скамеек из камня и… нашел их. Буквально в пятидесяти метрах от главной лестницы находилось множество таких скамеек, выстроенных в несколько рядов и вытянутых вдоль грани, что была обращена к площади. За один раз здесь можно было казнить человек сто, посвятив их кровь и сердца Питао-Шоо.
«Вот она, живодерня, —
Он оторвал взгляд от скамеек, темных от впитавшейся в камень крови жертв, и поднял его чуть выше. Там находилась куполообразная постройка, венчавшая большую пирамиду. В ее крыше виднелось несколько вертикальных прорезей, очень похожих на те, сквозь которые смотрели на мир из своей тюрьмы пленники.
— Что это? — спросил Федор, напустив на себя простодушный вид. Он подозревал, что ответ ему уже известен.
И не ошибся.
— Это и есть обсерватория, откуда мы наблюдаем за звездами и слушаем, что говорят боги, — пояснил Итао, — ты говорил, что знаком с ними. Разве у вас они выглядят иначе?
— Немного, — кивнул Федор, — я же не ученый.
Он кивнул в сторону близкой обсерватории и уточнил:
— А можно взглянуть, что внутри?
Ответа вновь пришлось ждать целую минуту.
— Вход туда разрешен только избранным, — произнес наконец Итао, — все они жрецы ягуара. Но…
Сделав несколько шагов в сторону жертвенных скамей, Итао закончил мысль:
— Но ты особым образом связан с ним, так что… я возьму тебя с собой. Один раз. Но сначала я покажу тебе то, зачем мы сюда пришли. Следуй за мной.
И он привел изумленного Федора к месту, где убивали несчастных пленных. Охрана, чуть поотстав, следовала за ними. Бежать отсюда было некуда.
— Я думал, мы будем смотреть храм и обсерваторию, — пробормотал Чайка, невольно взглянув на темные от крови камни. Не понравилась ему как-то вся эта странная подготовка. Да дух здесь был просто жуткий, хотя скамьи и мыли, похоже, после ритуальных казней.
— А мы и смотрим храм, — спокойно пояснил Итао, в глазах которого внезапно появился и погас хищный огонек, поразивший Федора, привыкшего считать своего учителя едва ли не мягким человеком, склонным к изучению иностранных культур, — ты стоишь в самом его сердце. Ведь в крови и сердце каждого из людей живет душа, данная ему Питао-Шоо. И он требует от нас, чтобы мы посвящали ему лучших из нас. И мы отдаем ему лучших, — выпуская сердце на свободу. Завтра, на глазах тысяч сапотеков, здесь будет принесен в жертву Уанусуко, наш второй жрец.
— Чем он провинился? — воскликнул Чайка, поздно сообразив, что сказал лишнего.
— Быть принесенным в жертву ягуару — это большая честь, — произнес Итао, вновь став серьезным. Федору даже показалось, что в мягком голосе ученого сапотека вдруг зазвенела сталь, — многие дожидаются этого очень долго.
Впрочем, голос сапотека снова смягчился, став обычным, похожим на голос доброго учителя, объясняющего терпеливо задачу.
— Уанусуко знаком народу сапотеков, — закончил он свои объяснения, — и завтра весь город будет завидовать ему.