Земля призраков
Шрифт:
Девейни появился почти в половине одиннадцатого. Кормак быстро осушил свою кружку и показал жестом, что идет к стойке, чтобы взять еще выпивки и поговорить с полицейским. Со своего места у стойки Кормак мог видеть Нору в центре компании Коновера. Пока он описывал Девейни, что они увидели в башне, его глаза следили за тем, как Коновер обнимает Нору за плечи. Девейни о чем-то спросил, но мысли Кормака были далеко.
— Простите, — извинился Кормак, повернувшись к нему. — Что вы только что сказали?
— Не было ли следов чьего-то присутствия в башне? — повторил Девейни.
— Мы никого не заметили. Но нас выгнала
Девейни коснулся своего подбородка:
— Мне нужно подумать об этом. Вы-то оттуда благополучно выбрались, но чтобы мне туда сунуть нос, вероятно, потребуется стать более… официальным, если хотите. Но я рад, что вы рассказали мне это. Я проверю все, как только смогу. Хорошо, увидимся.
Детектив взял свою выпивку и скрипичный футляр и нырнул в толпу. Кормак понимал, что Девейни опасается слежки, и поэтому решил поговорить как можно короче.
— Ciunas,дамы и господа, ciunas! [9] — прогремел рокочущий голос над всем шумом. — Немного потише! Мы послушаем песню, господа.
Наступила тишина, нарушаемая лишь несколькими пьяными смешками, пока не послышалась песня, и Кормак немедленно узнал голос Норы. Он протиснулся сквозь толпу, чтобы лучше ее видеть.
Сквозь заросли шиповника Держала я путь свой, Лишь пташек слыша да ягнят, Игравших меж собой. Нечаянно услышала Слова моей любви: «Давно уже я жду тебя, Скорей ко мне приди».9
Ciunas— спокойствие, тишина (ирл.).
Кормак наблюдал за приподнятым лицом Норы. Коновер сжимал ее руку в своих лапищах, а дебоширы сидели с опущенными головами и закрытыми глазами, слушая ее прозрачный голос.
Порой мне так неловко, Порой тревожно мне, Сейчас скажу любви моей Всю правду о себе. А если подойду к нему, А он ответит — нет, И после смелости моей Не даст любви в ответ. Сквозь заросли шиповника Держала я путь свой, Лишь пташек слыша да ягнят, Игравших меж собой.Когда песня закончилась, наступило краткое затишье. Джерри Коновер поднял руку Норы к губам и поцеловал ее.
— Боже, это было великолепно! — воскликнул он. Чары распались, и посетители паба вновь принялись выпивать, ссориться и рассказывать, на пределе своих легких, всевозможные истории.
Нора
— Вы видели Девейни?
— Он сказал, что проверит это, как только сможет, — сообщил Кормак. — Слушайте, я думаю отправиться восвояси. Вы можете остаться, если хотите. Уверен, Джерри проводит вас до дома.
— Несомненно, но я тоже сыта по горло этой обстановкой.
— Я собирался пойти обратно пешком. Вам не обязательно меня сопровождать.
— Да, но я хочу пойти с вами.
После душной атмосферы паба ночь показалась свежей и прохладной. Они отошли от городка достаточно далеко, прежде чем заговорили.
— Вы получили письмо от Неда Рафтери? — спросила она. Кормак похлопал по нагрудному карману. — И прочитали его?
— Я ждал вас.
— Не думала, что будет такая темень. Даже не подумала взять фонарик.
— А свой я выронил в башне.
Нора почувствовала, как что-то задело ее нога, и споткнулась о ветку, лежавшую на дороге. Кормак подхватил ее, чтобы удержать.
— Все в порядке, — сказала она. — Это только сук или что-то еще.
— Возьмите меня за руку.
Она слегка поколебалась, но согласилась. Ощутив пожатие его теплых пальцев, Нора подумала, понимает ли Кормак, как важно для нее ощущать себя в безопасности в чьем-то обществе. Они прошли мимо башни, и она едва различила ее скрытые плющом очертания на фоне черного неба.
— Полагаю, вы давно знакомы с Джерри Коновером?
— Только около трех месяцев. Мы познакомились в Дублине, когда я начала посещать клуб певцов в Тринити. Там я впервые повстречала и Робби, и лишь потом узнала, что и вы, и он, и Габриал знаете друг друга. Иногда меня изумляет, как тесен здесь мир. — Она понимала, что на самом деле он спрашивает не об этом. — Джерри милый парень, — продолжила она, — но он певец, знаете ли, а я более расположена к флейтистам. Я даже не знаю, почему. Может, мне просто нравятся хорошие мундштуки…
Она не смогла говорить дальше, потому что Кормак прижал ее к себе и коснулся ее губ своими, сначала мягко, затем более настойчиво, пока Нора не ощутила головокружение, даже легкое сумасшествие.
— Позвольте мне остаться с вами ночью, — сказал он. — Мне невыносима мысль, что вы опять будете одна в этой комнате. Я бы поспал на софе.
— Вам не придется спать там, Кормак.
— Я не хочу воспользоваться ситуацией.
— Вы ею и не воспользуетесь. Вам будут рады.
Она вновь взяла его за руку, и они повернули к воротам Браклин Хаус. Их ноги ритмично хрустели по гравию, когда они легким шагом шли по аллее.
Кормак попробовал парадную дверь.
— Закрыто. Нам придется звонить.
Теперь, когда их шаги затихли, Нора расслышала еле заметный на расстоянии шум, напоминающий отдаленный звук лодочного мотора.
— Кормак, вы слышите что-нибудь?
Он снял со звонка руку.
— Я слышу. Кажется, это из гаража.
Старая конюшня, где Хью Осборн держал свою машину, располагалась перпендикулярно к Браклин Хаус, в тридцати ярдах от двери дома, но они оба добежали до нее за несколько секунд. Через дверное окно они увидели черный «Вольво», окутанный клубами выхлопов. Кормак надавил на дверь.