Земля разбитых грез
Шрифт:
– Не охраняемый? – первой сообразила Морвин.
– Именно, молодец, - я погладил девочку по спутанным волосам. – Ходу. Убежище номер тринадцать, мы идем, готовь ГЭКК!
***
Я почти не ошибся в своих предположениях. Бронированная дверь вела не к Убежищу, а всего лишь на заброшенный склад. Да, он явно входил в местную довоенную систему гражданской обороны, но за прошедшие века отсюда вымели все более-менее ценное, и, тем не менее, его оградили от любопытных взглядом.
Сапоги
От этих мыслей меня отвлек шум впереди.
Мы с детьми переглянулись, я потушил лампу и, передав ее Морвин, двинулся вперед.
Звуки доносились из следующего коридора, а потому следовало проявить максимальную осторожность.
Выглянув за угол, я с удивлением изучил развернувшуюся перед глазами картину. Выглядело происходящее будто бы иллюстрация в учебнике «О вреде наркотических веществ».
Четверо мужиков, вооруженных короткими мечами и арбалетами, гоняли по коридору… хомяка.
Здоровенный сирийский хомяк персикового цвета метался из стороны в сторону, пытаясь увернуться от загребущих рук и непрерывно вереща.
– Хватай его!
– Да *** твою мать, остолоп тупорылый, лови!
– Аккуратнее, осторожней, дебилы!
– Хлебало завали, раз такой умный!
– Пии-и-и-и-и!
– Ай ***, он меня укусил!
Как ни гляди, а со стороны это походило на выездное выступление дурдома.
Н-да, парни взорвали к хренам бронированную дверь, и, пользуясь шумихой, пробрались на довоенный режимный объект, чтобы… поймать хомяка? Серьезно?
В этот момент одному из мужиков повезло, он сдавил мелкого пожирателя семечек пальцами, и в тот же миг произошло нечто странное – хомяк точно растворился в воздухе, затем материализовался в паре метров от незадачливого ловца и дал деру. Прямо мне под ноги.
Зверь так разогнался, что остановился, лишь уткнувшись в носки сапог. Он медленно поднял взгляд и очень разумно посмотрел на меня, затем полуобернулся на мужиков.
– Пи?
В этом странном звуке, казалось, скрывается вся боль мира. Зверек натурально молил о спасении. И он, определенно, понял, что я – не один из четверки. Уж не знаю что за радиоактивный грызун обитал в катакомбах под городом, но он определенно превосходил интеллектом немалую часть моих соотечественников.
Стоп…
Саня, вот что ты творишь, а? Просто отвали и ищи выход, пока
– Пи?
Определённо, склонность к рефлексии вредна для здоровья – мужики заметили меня и, как один, взялись за оружие. Счет пошел на секунды.
– Пи-и?
– Драть вас всех в сраку вверх ногами, - прошептал я и сделал шаг вперед, заслоняя несчастную зверину.
Повисла пауза.
– Парни, давайте разойдемся миром - и никто не пострадает, - попробовал я безнадежную попытку договориться.
Уж не знаю что не так с Дамхейном, но у нас даже барнаульские гопники так себя не ведут, как местные добропорядочные граждане. А потому я ни секунды не сомневался чем завершится наш непродолжительный диалог. Но для очистки совести все же стоило попытаться.
– На *** пошел, - процедил первый – здоровенный бугай, державший в одной руке меч, а в другой - небольшой магический жезл с алым камнем в навершии.
Что и требовалось доказать.
Наверное, безумие сегодняшней ночи все еще бурлило в моей крови. Иных причин действовать так, как я поступил, просто не оставалось.
Я не стал больше ничего говорить, убеждать, оправдываться. Вместо этого вытянул вперед правую руку и одну за другой отправил в хомячьих ловцов четыре молнии.
Запахло паленым, визги поджариваемых и разрываемых на куски людей затихли спустя мгновение, а весь коридор окрасился алым, гирляндами кишок, осколками костей, и, конечно же, требухой.
Картина получилась настолько омерзительная, что меня, определенно, должно было вырвать, но, как ни странно, на сей раз не удалось испытать даже слабенького позыва.
Вот только… Убить я смог двоих. Оставшиеся вместо разговоров бросились на меня: бугай, чей жезл рассыпался на куски, словив алую молнию, и тощий тип, вооруженный арбалетом, очень похожим на мой.
Не уверен, кто это так хорошо вмазал мне по челюсти, но уже в следующую секунду я летел по направлению к стене, удар о которую выбил весь дух из легких. На последних остатках сил я выставил перед собой щит, в который тотчас же ударился клинок первого охотника и арбалетный болт второго.
Нужно было отдышаться и прийти в себя, но никто не собирался давать мне такую возможность. С омерзительный скрипом клинок врезался пониже колена, и я, дико завывая, рухнул на землю, а на лицо мне обрушился тяжелый ботинок.
– Это искаженный, руби ему башку! – заорал второй охотник, тот, что с арбалетом.
– Ща! – отозвался первый, замахиваясь.
Перед глазами все плыло, в ушах звенело. Я отчетливо осознавал, что словил нокаут и, если ничего не сделаю, сейчас умру, но руки и ноги попросту отказывались повиноваться телу.