Земля родная

Коллектив авторов

Валя Бояршинова даже такое простое дело, как посещение палисадника возле панковского дома, рассматривала чуть ли не как очередное мероприятие. Она согласилась идти на Ермоловский поселок без особых разговоров. Когда Санька сказал, что ему хотелось бы попроведать Панковых и что там, наверно, соберется много молодежи, Валя заметила:

— Очень хорошо! Я туда давно собиралась. Говорят, ермоловские здорово поют и пляшут. Может быть, кого-нибудь и в самодеятельность затащим… Только знаешь что, Саня…

— Что?

Она

вдруг смутилась:

— Там мы с тобой будем, как чужие, ладно?

Санька покраснел, но сказал спокойно:

— Не получится. Сережка все знает.

— Твой Трубников будет помалкивать. Ведь и мы с тобой тоже кое-что знаем о нем.

…Когда из панковского дома солидной походкой вразвалку вышли ребята, девчата поднялись со скамеек и сгрудились в тесную стайку, пересмеивались.

Андрей поставил гармонь на колени и, глядя в небо, спросил обычное:

— Что прикажете?

И, как обычно, ответила Фрося Черепанова:

— Играй, что хочешь.

Андрей как будто нехотя пробежался пальцами по ладам, словно нащупывая нужную мелодию. И конечно же пальцы его наскочили на самое любимое ермоловских парней и девчат — на «Коробейников».

Как-то случилось так, что Надя очутилась рядом с Валей и Фросей. Сережка многозначительно подмигнул Саньке Брагину: «Смотри, мол, как наши-то сгруппировались».

— Может, споешь? — спросила Надя.

— Тебе и карты в руки, — ответила Валя.

Но пока они переговаривались, зазвенел высокий голос Сережки:

Ой, полна, полна моя коробушка — Есть и ситец и парча!..

Надя подтянула своим бархатным низким голосом, и другие девчата подключились. В вечернем сумраке поплыла по крутым улицам поселка песня…

И, наверное, много хороших песен спели бы в тот осенний вечер парни и девчата возле панковского дома, вдоволь бы постучали каблуками и подошвами лихие плясуны… Но ничего этого не произошло. Даже не успели допеть любимых «Коробейников».

Когда песня во всю ширь расправила свои звонкие крылья, раздался вдруг девичий крик, переполненный болью:

— О-о-ой!

Это вскрикнула Фрося. Очарованная песней, она не слышала, как подкрался к ней сзади отец. Матвей изо всех сил схватил руку дочери:

— Ага! Песенки распеваешь! Из дому убежала! Врешь, теперь не выкрутишься!

Ломая ей руки, отец поволок Фросю за собой. Ребята не сразу пришли в себя от неожиданности. Первым к Матвею кинулся Санька. Андрей вскочил со скамейки, бросил гармонь, подлетел к Матвею и коротко отрубил:

— Отпусти!

Черепанов был пьян. Он дыхнул Андрею в лицо винным перегаром и скрипнул зубами:

— Не суйся, а то и тебе влетит!

Андрей подошел

вплотную.

— Отпусти, говорю!

— Не отпущу! Я ей покажу! При всех загну подол, да железной пряжкой, чтобы не забывала родителей!..

Он стиснул руку, Фрося опять вскрикнула. И Андрей больше уже не мог сдерживать себя. Обеими руками он вцепился в пиджак Матвея. Тот выпустил Фросю и размахнулся. Но не зря стоял рядом Санька. Он на лету поймал руку Матвея и без особых усилий завернул ее за спину. А тут уже был наготове Сережка.

Девчата столпились вокруг плачущей Фроси, и кто, как умел, утешал ее.

Матвей рычал и страшно сквернословил.

— Вот что, дядя Матвей, — стараясь говорить как можно спокойно, сказал Санька, — добром говорю: брось ругаться, а то свяжем.

— Меня, Черепанова, вязать? Р-разнесу и костей не соберете! — И снова матерщина, тяжелая и грязная. — Фроська, иди домой!

— Не пойду! — отчаянным голосом закричала Фрося.

— А вот пойдешь!

Андрей крепко встряхнул Матвея.

— Для чего ей идти, ну скажи? Чтобы ты убил? Не выйдет!.. Да что мы тары-бары разводим с ним? Давай свяжем и отнесем домой.

Пьян и возбужден был Матвей. Но, взглянув на ребят понял: и в самом деле свяжут и отнесут. Уже спокойнее проговорил:

— Вот взбеленились!.. Отец родную дочь не может поучить маленько…

Он оглянулся кругом, но никто ему не сочувствовал.

— Фросю обижать не дам! Понял? — и Андрей перед самым лицом его потряс увесистым кулаком.

Кривая усмешка скользнула по черному бородатому лицу Матвея.

— Расходился! Заступник! Уж не жениться ли собираешься?

Андрей еще тряхнул его, и Матвей прохрипел:

— Ну, отпустите же, черти!

Его отпустили. Он обругал всех, а Фросе пригрозил:

— Попадешься ты мне, шкуру спущу!

— Берегись, как бы с самого не сдернули! — крикнул ему вслед Андрей.

Парни стояли рядком. Они выглядели внушительно. Сильные. Широкоплечие. Богатыри. Они стояли, чуть расставив ноги. Стояли крепко. Таких не сдвинешь.

За широкими спинами парней стояли девчонки. Красивые. Милые. Дорогие заводские девчонки…

Глава 11

РАБОТА ВРЕМЕНИ

Казалось, только вчера получил Зот Филиппович телеграмму срочно выехать в Москву. А между тем, со дня неожиданного отъезда Красилова незаметно прошло две недели.

На станцию Златоуст вечером прибыл московский поезд. Среди пассажиров, вооруженных кожаными портфелями, чемоданчиками и саквояжами, из плацкартного вагона вышел Зот Филиппович. Не успела его массивная трость коснуться станционного перрона, как старика атаковали встречающие. С налету бросилась ему на шею Надя: