Земля Серебряных Яблок

Фармер Нэнси

Они шли и шли — вверх, а может быть, и вниз. Джек зажмурился и прислушался к собственным ощущениям. Но чем дальше, тем больше затуманивался его разум. Воспоминания меркли и ускользали. Несколько минут назад Торгиль напомнила ему о туманном взморье, и вот он уже напрочь забыл, где это. А в следующий момент и сама картинка погасла. Осталось только ощущение потери.

Мрачный ствол шахты сменился коридором, завешанным богатыми гобеленами. Вдоль стен в специальных зажимах, инкрустированных

драгоценными камнями, пылали факелы. Пол был из золота, так что каждый шаг по нему отзывался мелодичным звоном.

«Чары», — подумал Джек с ненавистью — и с жадной тоской.

Почему бы, собственно, не окружить себя красотою? Зачем жить в темной шахте, если можно отстроить дворец?

Мальчуган знал: надвигается что-то страшное, но напрочь не помнил, что именно. Он спросил Торгиль; та тоже все позабыла.

— Нас ведут на праздник летнего солнцестояния! — срывающимся от страха голосом выкрикнула Пега. — Там будут демоны.

Джек слегка удивился этой вспышке. Как она может помнить такое, чего не знает он сам?

— Мы, скандинавы, в канун летнего солнцестояния любим поохотиться на троллей, — откликнулась Торгиль. — Надеюсь, демоны ничуть не хуже.

Но воительница тут же потеряла нить мысли и замолкла.

Впереди показалась дверь; здесь пикты и оставили пленников. Грядущий праздник — не для Брюда и его воинов. Эльфийские стражи скрестили копья, преграждая им путь, а вот Джека со спутниками, наоборот, поманили внутрь. Пикты расселись на пороге и принялись искать друг у друга блох.

Тут же ждал и Гутлак — под охраной рабов. Здоровяк был надежно связан вьющимися лозами; Джек не без страха вспомнил изображение святого Освальда. Живые путы извивались и шуршали; на голову Гутлаку набросили капюшон.

— Хотел бы я знать, что уготовано ему, бедняге, — промолвил отец Север.

Он шел медленно, опираясь на плечо Пеги.

— Неееет, — простонал отец Суэйн, кидаясь к выходу.

Эльфийский страж отшвырнул его назад. Но Гутлак врага видеть не мог, так что аббат благополучно проскользнул мимо него.

Пленники оказались в просторном внутреннем дворе под звездным небом. Светила полная луна. В середине пылал огромный костер, а вокруг раскинулись цветники, подсвеченные светильниками и факелами, в придачу к пламени. Блики и тени словно состязались друг с другом.

Эльфы танцевали, пели, пировали, играли в игры, создавали волшебных чудовищ. Гигантская жаба подцепляла языком светляков. Видно было, как светляки сияют в ее брюхе, перепархивая туда-сюда. Затем из земли вырос чудовищный черный цветок — и проглотил жабу. Лепестки сомкнулись: слышно было лишь жалобное кваканье. Ручные карапузы подняли ор и попытались отползти подальше, да только

привязь не пускала. Эльфы от души хохотали над их проделками.

Здесь торжествовал беспорядочный хаос — и лихорадочная погоня за все новыми и новыми удовольствиями. Джек внезапно осознал, что это празднество вовсе лишено радости. Скорее, это угар безумия: так бывает с овцами, когда они наедятся заплесневелого сена.

— Что-то коснулось моей щеки! — вскрикнула Пега.

Джек стремительно обернулся, готовый дать бой любому, кто напугал девочку. Но рядом никого не было. На всякий случай мальчуган обошел вокруг нее. Игра света и тени сбивала с толку.

— Я не придумываю! — настаивала девочка. — Я что-то почувствовала: сперва в коридоре, а теперь вот здесь.

— Было больно?

— Нет. — Пега смущенно замялась.

— Небось летучая мышь, — предположила Торгиль.

Над костром и впрямь реяли здоровенные кожистые твари размером со щенка. Пега поежилась.

— Если б одна такая в меня врезалась, уж я бы ее ни с чем не спутала. А это прикосновение было… как поцелуй.

— Может, она тебя на вкус попробовала?

— Торгиль! — вознегодовал Джек.

— А вон Люси, — указала Пега.

Джек обернулся. Королева Партолис и его сестра вместе наблюдали, как из земли поднимается неуклюжий, комковатый росток.

— Да нет же, не так! — досадовала Партолис. — Сперва — ветки, а уж потом — медовые коврижки.

Люси топнула ножкой, и росток увял.

— Не понимаю, зачем я вообще учу тебя чарам, — пожаловалась эльфийская королева. — У тебя мозгов меньше, чем у блохи.

— А почему чары не делают, что я приказываю? — капризничала Люси.

— Потому что ты не умеешь сосредоточиться. Ох, ладно, дай-ка я.

Партолис взмахнула руками, росток ожил, потянулся вверх, выпустил ветки, развернул листья, зацвел — и вот наконец на деревце созрели медовые коврижки. Люси тут же принялась набивать рот лакомством.

— А вот и наши почетные гости! — закричал Гоури, тот самый охотник, с которым Торгиль танцевала на пиру.

Эльфийские лорды и леди тотчас же подхватили и увлекли Джека с друзьями к королеве.

— Тьфу ты! А этот что здесь делает? — буркнула Люси.

Щеки ее были перемазаны медом. У Джека сжалось сердце. Он столько вынес, чтобы спасти сестру, а та ему даже не рада. Но мальчуган напомнил себе, что Люси, скорее всего, заколдована. На ее шейке по-прежнему блистало серебряное ожерелье.

— Его привели для обряда, — объяснила Партолис. — Он предназначен в… ну, сама знаешь.

Люси со скучающим видом отвернулась.

— Так начнем же праздник! — возвестил Гоури, хлопая в ладоши.