Земля соленых скал
Шрифт:
«Предал?! Если предал, то заплатит жизнью!»
Но Торговец, не обращая внимания на блестящие лезвия, взобрался на стол и открыл в потолке небольшую дверцу. Руки у него дрожали.
– Спрячьтесь здесь. Быстро прячьтесь! – повторил он, посматривая на дверь, из-за которой уже доносился далекий лай собак.
Танто понял и поверил Торговцу.
Одним прыжком он очутился в тайнике и втащил меня.
Мы находились в низком и темном помещении. Торговец подавал нам наши меховые куртки, лыжи и копья, подал также медвежью шкуру, которой мы укрывались.
– Спрячьте это. И молчите. Молчите!
Дверца закрылась. Она была сделана из толстых, но неровных досок и сквозь щели можно было видеть, что делается в доме.
Торговец еще с минуту внимательно осматривался, не осталось ли каких-нибудь следов нашего присутствия, затем вышел.
– Не предаст? – прошептал я в ухо Танто.
– Молчи!
Это были прескверные минуты. Хуже тех, когда над нами загремел первый гром снежной лавины. Торговец, казалось, был благосклонен к нам, во всяком случае, врагом он не был. Но не оживет ли в нем предательская кровь белых? Мы слышали лай собачьих упряжек, щелканье бичей и возгласы белых людей. Низкий голос Торговца слышался редко, замирал в шуме.
До боли стиснул я пальцы на рукоятке ножа. Живым меня не возьмут. Сердце билось страшно медленно, в ушах шумела кровь…
Наконец прибывшие начали входить в дом. Ни один из них не посмотрел в нашу сторону. Они входили один за другим, что-то говоря на своем шелестящем твердом языке, из которого ни Танто, ни тем более я не знали ни одного слова.
Вошло их уже шестеро, а Вап-нап-ао все еще не было. Но вот и он появился. Сразу за ним вернулся и Торговец.
Люди из Королевской Конной были, вероятно, очень утомлены и голодны. Они сразу сели есть, но без достоинства и не в молчании, как подобает взрослым воинам. Они непрерывно переговаривались, кричали, как старые бабы, смеялись визгливо, как молодые девушки. Только Вап-нап-ао и Торговец не проронили ни слова. Торговец сел немного сбоку, и мы не видели его.
Внезапно я содрогнулся. Послышался голос Торговца, который спросил на языке кри:
– А что делают твои красные?
Вап-нап-ао поднял голову от тарелки и что-то со злобой сказал на языке белых. Кто-то из его людей тоже добавил несколько сердитых слов. Я почувствовал на своем лице учащенное дыхание Танто. Он тоже, вероятно, как и я, не понимал, почему Торговец начал говорить на языке кри. Не означало ли это измену? А может быть, Торговец просто хотел, чтобы и мы понимали его слова. Но это неразумно и безрассудно и может вызвать подозрение Вап-нап-ао, действительно хитрого, как змея.
Ответ дал нам сам Торговец. Мы снова услышали его спокойный голос:
– Не сердись, Вап-нап-ао. Я плохо говорю на твоем языке, ты – на моем. Но мы оба хорошо знаем язык кри.
Итак, Торговец и Вап-нап-ао принадлежали к разным племенам белых людей? Я почувствовал, как Танто сжал мое плечо.
Вап-нап-ао буркнул что-то под нос. Наверное, Торговец убедил его. Вап-нап-ао сидел так, что я отчетливо
Торговец повторил свой вопрос:
– Так скажи же, что делают «твои» индейцы?
Вап-нап-ао пожал плечами:
– Ничего.
– Ничего?
– Кажется, хотят подыхать от голода, как волки в клетке.
– Это не волки, брат Вап-нап-ао, это люди.
– Я знаю.
Кто-то из белых вышел, но тотчас же вернулся и поставил на стол небольшую бутылку из светлого металла. Ее появление было встречено криком радости. В кружки разлили прозрачную жидкость.
– Иди выпей, Торговец, – сказал Вап-нап-ао.
– Огненная вода?
– Да, да, – засмеялся Вап-нап-ао. – Огненная вода.
Торговец подошел к столу. Он не смеялся, но выпил кружку и сел рядом с Вап-нап-ао. Я снова стиснул рукоять ножа. Что будет, если дух огненной воды овладеет разумом Торговца и прикажет ему изменить?
Но голос Толстого Торговца оставался спокойным и равнодушным:
– Какая тебе выгода от того, что шеванезы вымрут в Долине Соленых Скал?
Вап-нап-ао обернулся к нему и прищурил глаза:
– А что это ты меня так выспрашиваешь о них?
Теперь Торговец пожал плечами:
– Ты хорошо знаешь, что шеванезы и сиваши приносят мне шкуры. Когда ты их загонишь в резервацию, я тоже вынужден буду уйти отсюда.
Бородатый человек, в котором я только теперь узнал одного из послов, приезжавших в наш лагерь, снова начал разливать огненную воду и что-то сказал по-своему. Другие громко рассмеялись.
Вап-нап-ао не смеялся, только быстро опрокинул свою кружку. В его светлых, как лед, глазах промелькнула быстрая тень.
– Это правда? – спросил Торговец после слов бородатого.
Вап-нап-ао кивнул головой:
– Правда. Похоже на то, что они решили вымереть от голода, а из долины не выходить.
– Так что же ты будешь делать?
– Что-нибудь сделаю.
– Что?
Вап-нап-ао достал трубку, набил ее светлым табаком, закурил. Его лицо оживилось.
– Они все еще слишком сильны, чтобы пытаться одолеть их силой. Но, когда они достаточно ослабеют, их можно будет взять даже голыми руками. Я еду к начальнику за подкреплением. Если достану человек тридцать, то через месяц открою динамитом каньон и заберу все племя без единого выстрела. Они еще и благодарить меня будут, что спас их от голодной смерти.
– А они не убегут?
– Кто? И куда? Горы содрогаются от лавин. Через засыпанный каньон никто не пройдет. Я оставил там четырех человек. Сами воины, может быть, и сумели бы вырваться из долины, но ведь они не оставят семей.
– Да, – медленно повторил Торговец. – Семей они не оставят.
Вап-нап-ао что-то злобно буркнул на своем языке.
Его люди уже поели и начали устраиваться на отдых. Но он еще продолжал сидеть за столом. Его глаза остро блестели из-за клубов голубого дыма его трубки.