Земля вечерних звёзд
Шрифт:
– Ак Ло Тан, сколько соев ты убил на охоте в тот день, когда Кай Кин ногу потерял?
Томительная тишина повисла над площадкой. Охотник молчал. Неужели из-за Тая он всех своих перед духами опорочит?…
– Два, – тихо сказал охотник. – Два, – повторил громко. Народ зашумел. Что ж, можно и не спрашивать больше. Что
первого соя не парень уложил, ясно и так. Куда ему с его ногой?
– Ты видел, чья вина, что парень ноги лишился?
– Видел, – сумрачно сказал охотник, – его вина.
Люди уже шумели вовсю. Старейшине пришлось махать посохом и окликать наиболее беспокойных.
– А почему, – спросил Тай наудачу, хоть
Охотник ответил не сразу.
– Ты – чужак, – отрезал наконец. – Презренный адия! Ты пришел первый из своих и принес беду, и снова придешь, указывая путь к «вечерним звездам»! Ты мог обмануть Ак Ми Э, но меня тебе не провести! Я не верю тебе, слышишь, Сан Хи Э! Люди И Лай! Вы еще будете жалеть, что адия сегодня не исчез!
Он резко развернулся и пошел в толпу.
– Постой, Ак Л о Тан! – повелительно окликнула Матушка, и он нехотя вернулся обратно. – Ты ведь хотел справедливости и закона предков? На Сан Хи Э нет вины, а ты твердил, что он нарушил наши законы. Ты требовал изгнать его! Ты обманул свой Род! Ты требовал ви-тана! Для чего? Не потому ли, что духов И Лай тоже обмануть хотел? Потому твоя ветвь останется должной ветви Сан Хи Э, а ты ему. Это малое наказание.
Матушка сразу осела, оперлась на услужливо подставленные руки Хранительниц.
– Пусть будет так! – Ин А Тал трижды стукнул посохом. – По воле духов Рода и по закону предков И Лай!
Ак Ло Тан, резко обернувшись, зашагал прочь, подхватив свою одежду. Тай, наконец, принялся за поиски куртки или парки. И так зуб на зуб не попадал. Его тронули за локоть. У Со, улыбаясь по-старому, как давно не улыбался, протягивал ему одежду.
– Я подобрал, – сказал просто, как будто ничего и не было, – а то потопчут.
Тай глянул сумрачно, потянул через голову куртку, морщась от ожогов. Вот как оно у вельдов. Духи сказали… что ж, спасибо им. А без духов – его бы в лес еще сегодня спровадили. Такая вот справедливость для чужаков.
Закутался в парку. Посмотрел – их с Ак Ми Э уже со всех сторон обступили охотники. Старый Ак Там Ун первый сказал, неловко покашливая временами:
– Ты не серчай, Сан Хи Э, мы ж… кх… не со зла. Злые духи заморочили, видать… кх… и нас, и Ак Ло Тана. Кто ж знал? Ты не держи обиды. Мы ж Ак Ло Тана с детеныша, – он показал мизинец, – с такого вот малого листочка на нашем дереве… а ты… того… Кх… Пришел незнамо откуда, уйдешь… незнамо куда. Потому и заморочились.
На Тая навалилась усталость, слабость давила к земле, невыносимо болело плечо, ныли ожоги и ссадины, резало в груди, а они обступили его стеной, не давая уйти. Но ярость, казалось, как вышла после ви-тана, так и закончилась. Даже раздражение не шло, тоскливо было, темно вокруг. Он хмуро кивнул.
– Постараюсь, – сказал, – обиды не держать. Только получится ли? Не знаю. Но стараться буду, – еще раз кивнул. – Мне с вами жить еще.
У Со снова толкнул под локоть.
– Я тебе, Сан Хи Э, верить буду, как себе. Я ж не дурак, понимаю, что ты в Землю Адия один идти не можешь. Да? Вот перед всеми говорю: не буду ждать, кому Старейшина накажет, сам с тобой пойду, раз виноватый!
Охотники зашумели, захлопали У Со по плечу. Тай вздохнул. Хоть смейся, хоть плачь. Как дети. Он тоже хлопнул У Со по плечу.
– Не надо, У Со. Кого ваши духи выберут, с тем и пойду. А никого
Охотники расступились, провожая их взглядами.
И вновь Ак Ми Э пришлось исцелять его раны, как прежде. Только жизнь пошла другая, необычная. Тай думал, если вельды его терпеть будут впредь и больше не затеваться из поселка гнать до весны – и то хорошо, а вышло совсем иначе. Насмешки прекратились, как колдовством слизнуло, приветствовать стали многие, не все, конечно, но и то странно. Охотники перестали чужаком величать, упрекать в бестолковости. Больше объясняли только. У Со, тот и вовсе за Таем начал ходить зачем-то. Потом как-то в лесу у костра Тая попросили рассказать о Земле Адия, будто к слову. Тай удивился, но постарался, как. мог. Все больше о хорошем говорил, а то они и так людей адия за зверей почитают. Охотники потом несколько раз налаживались расспрашивать. Головами качали, причмокивали, переглядывались.
Дальше – еще непонятнее пошло. Попросили как-то показать, как шаи, воины то есть, в Земле Адия со своим оружием управляются. Тай пожал плечами. Хотите – пожалуйста, да только какое оружие? Нет ничего. Оказалось – есть, меч его старый вернули. Надо же, отыскали. Тай ломаться не стал, наточить попросил только, показал. Они со своими начисто срезанными палками да копьями только в стороны отскакивали. Тай с наслаждением сжимал рукоять плохонького меча, почти с любовью, как будто с ним обрел былое величие воина. Вельды во все глаза глядели.
– Ты вроде и не Сан Хи Э, – проворчал Ак Там Ун, что тоже притащился со всеми на показ, хоть и не расспрашивал ничего, наоборот, глядел так, будто ему неинтересно вовсе.
– Я – Тай, – ответил он, – из рода Кальги. – И сердце сладко сжалось при звуке своего имени.
Как же ему не хватает степей Адья Тэрэк и себя самого! Он тянулся туда всем сердцем и больше ни о чем думать не мог.
Время треснуло вместе со льдом на реке. До этого многое приключилось: и новые сои пришли в окрестности И Лай, и тонули они вместе с У Со в полынье, чудом живы остались, и там-уна матерого случайно подняли и уходили его, опять же случайно. И Ак Ми Э располнела, округлилась, убивая у Тая всякую надежду на то, что он отправится в Землю Адья вместе с ней. Уходить надо пораньше по весне, как только тин-кос зацветут, а не так, как он в прошлом году собрался, когда весна уже к лету поворачивала. Поначалу трудно лесами идти будет, но ничего. Вдруг Правитель Хаадид хватится раньше времени? Ак Ми Э теперь не одолеть такого пути. Да и что с ребенком будет посреди Великих Лесов? А потом, если подождать до срока, она и подавно дитя не бросит на попечение родичей. Потому Тай и откладывал день, разрываясь пополам, не заикаясь об уходе, пока Старейшина сам не пришел, сам не спросил.
– Надо бы пораньше, скоро надо, – честно ответил Тай, – только… на сына глянуть уж очень хочется. Потому не могу никак отсюда оторваться.
– А сколько осталось? – спросил Ин А Тал.
– Ак Ми Э говорит, целая луна еще…
Старик качал головой, да Тай и сам понимал. Долго это, очень долго. Уже и снега стаяли давно, и земля проветрилась, и деревья тин-кос в буйном цвету, и сам он на волю рвется вовсю, а оторваться не может.
– Завтра я скажу тебе, – пообещал он Ин А Талу.
Весь день сам не свой пропадал в лесу, а вечером Ак Ми Э заговорила по своему почину.