Земля ягуара
Шрифт:
Вот и площадь, улицы, запруженные огромными орущими толпами. Штурмовые лестницы, осадные машины, стрельба и грохот. Тучи стрел и камней.
Судя по всему, дела у осажденных складывались не блестяще. Надо скорее идти на выручку, но как же туда попасть? «Эх, придется тряхнуть стариной», — подумал он, скидывая индейский балахон.
Под градом картечи волна нападающих отошла и тут же накатилась вновь. Полетели камни и стрелы. В воздух поднялись штурмовые лестницы.
— Опять?! — вздохнул один солдат, берясь за копье.
— Такое
В стену стукнулся шест. Держащийся за него человек, сверкнув мускулистым торсом, перепрыгнул через парапет, припал на одно колено и постоял секунду, ловя равновесие, а потом кувырком вперед исчез в темноте двора. Солдаты не успели даже моргнуть.
— Кто это был-то?! — заорал один, принимая на копье индейца.
— Почем я знаю? — прохрипел второй, рубя ступени лестницы, прислонившейся к стене. — Но докладывать мы о нем точно не будем.
К утру атаки прекратились. Как ни силен был враг, как ни бессчетно его количество, но и ему нужен был отдых.
Чуть рассвело, Кортес собрал капитанов, включая Ромку и его отца, на военный совет.
— Кабальерос, — обратился он к ним. — Думаю, не надо объяснять, как трудно наше положение. Ночная вылазка не удалась, наши потери огромны, еды нет, воды мы добыть не смогли, посему единственный выход, который я вижу, — выбираться из города. — Он жестом остановил выкрики с мест и продолжил: — Знаю. Все знаю. Поэтому я отдал нашим инженерам приказ соорудить подвижные башни, в которых поместятся человек по тридцать пехоты. Там будут сделаны бойницы, чтобы в любом направлении можно было стрелять из пушек, аркебуз и арбалетов. Каждую такую башню должен сопровождать отряд пехотинцев и конных. Но чтоб достроить сооружения, нам нужно еще часов шесть.
— Где же мы возьмем шесть часов? — спросил кто-то. — Мешики с минуту на минуту пойдут на штурм.
— Я думаю, нашему другу Гонсало де Вилья стоит принять вид Мотекусомы, выйти к своему народу и сказать им, что мы просим мира и собираемся покинуть город.
Все обернулись к Вилье-старшему.
Тот несколько секунд сохранял полную неподвижность, потом с силой разлепил губы, будто они были налиты свинцом, и проговорил:
— Я полагаю, что нельзя совершить невозможное. Они поставили над собой другого сеньора и решили не выпускать нас отсюда живыми, но я постараюсь. Когда это надо сделать?
— Прямо сейчас, — ответил Кортес.
— Хорошо, — проговорил он, вставая.
Ромка шагнул к отцу. Тот раскрыл объятья. Никого не стесняясь, они крепко обнялись. Ромка хотел что-то сказать, но дон Гонсало приложил к его губам кончики пальцев.
— Не надо сынок, потом, — произнес он и медленно пошел к двери, надевая на ходу свою шапочку с перьями.
Кортес отправился за ним. У крыльца сидели и стояли два десятка солдат с большими щитами.
Он приказал им следовать за собой, на ходу объясняя:
— Сейчас Мотекусома будет говорить с народом. Встаньте рядом и прикрывайте его щитами со всех сторон. Всем ясно?
Солдаты закивали.
— Давайте быстрее,
Испанцы неторопливой рысью побежали вслед за великим правителем, который уже поднимался по лестнице к парапету.
Улицы постепенно заполнялись галдящими мешиками. Передовые отряды втекали на площадь. Лучники пробовали тетивы. Первые стрелы легли с большим недолетом, но это было лишь начало.
Томас Говард стоял в сторожевой башенке, наблюдая за происходящим сквозь узкие бойницы. Несколько раз он пытался добраться до Мотекусомы, но испанцы надежно охраняли его.
Что же касается Вильи-младшего, то тут все было еще сложнее. Капитан все время где-то пропадал, а разыскивать его означало привлечь к себе внимание либо подставиться под мешикские камни и стрелы. Выход один — убить обоих, а королю доложить, что это сделали индейцы. Узнать, мол, ничего не удалось, а трупы видел сам. Делать это надо как можно быстрее, потому что в крепости становилось жарковато. Испанцы с большим трудом отбили вчерашний приступ, с треском провалили ночную экспедицию и вряд ли переживут сегодняшний день.
Не Мотекусома ли поднимается на стену? Неужто он решил поговорить с народом? Очень интересно. Сэр Томас достал из-под плаща арбалет и потянул зарядную машинку.
Когда голова Мотекусомы появилась над парапетом, площадь замерла. Толпа, привыкшая беспрекословно подчиняться касикам, остановилась. Обстрел прекратился, так и не набрав силу. Вскоре на площади было яблоку негде упасть. Все желали увидеть и услышать великого вождя.
Мотекусома развел в стороны руки, потом развернул их ладонями вверх и протянул к подданным. Первые лучи солнца осветили его, заиграли на многочисленных драгоценностях.
— Любезные мои подданные, — разнесся над притихшей площадью голос правителя. — Наши враги осознали свое бессилие перед лицом наших богов и людей. Они больше не хотят подношений и жертв, единственное их желание — покинуть нашу страну и уплыть на своих кораблях обратно на восток.
Народ ответил недовольным ропотом.
— Властью, данной мне небом, землей и великими богами, призываю вас прекратить войну и дать им возможность уйти восвояси.
Из толпы появились четыре знатных касика и встали под тем местом, где стоял вождь.
— Мы любим вас по-прежнему, но уже поставили над собой другого господина, вашего родственника, — сказал один из них. — Им стал Куитлауак, сеньор Истапалапана. Вчера он погиб в бою, и тогда его место занял ваш племянник Куаутемок.
Губы Лже-Мотекусомы дрогнули.
— Презренные, как могли вы нарушить волю богов и заповеди предков и выбрать себе другого вождя, когда я еще жив и занимаюсь укреплением нашей мощи!
— Мы не прекратим войну, пока не умертвим всех пришельцев, — ответил касик. — Мы обещали это своим богам. Каждый день мы просили Уицилопочтли и Тескатлипоку, чтобы ты, великий правитель, смог освободиться из плена целым и невредимым. Мы будем относиться к тебе с великим почтением, но сначала убьем белых людей.