Земля ягуаров
Шрифт:
– Нет нужды. Мои пистолет пока что исправен.
Аристократка поднялась на ноги. На секунду Эльвире показалось, что она хочет что-то добавить, но зеленоглазая лишь молча прошла мимо, гордо вскинув голову.
Когда солнце скрылось за горизонтом, бросив на облака последние рдеющие отсветы, в лагере уже вовсю горел костер, и на очищенном от высокой травы лесной прогалине белели три расставленные палатки. Ужинали быстро, но даже простая пища, вкупе с пущенной по кругу чаше с вином, приободрили уставших путниц. Невозмутимая дева-рыцарь сдержанно похвалила всех за хорошую работу, а Доминик уплетая маис за обе щеки,
Когда с ужином было покончено, отряд почти сразу же разошелся на ночлег. Доминик вызвалась дежурить первой. 'Терпеть не могу, когда меня будят среди ночи. Уж лучше сразу отмучатся', - заявила она, и, взяв заряженную аркебузу, скрылась где-то среди деревьев. Сестры устроились на ночлег. Анжелика, делившая палатку с француженкой, пока что пользовалась преимуществами отдыха в одиночестве, так что у костра остались лишь кастиза и фехтовальщица.
Непроглядная строй деревьев, усиленный кустарником словно пехотное каре - мушкетерами, начинался в каком-то десятке шагов от палаток. Джунгли полнились звуками, большую часть которых аристократка не могла опознать. Она какое-то время развлекалась тем, что спрашивала у Клементины, какое животное издает тот или иной особо загадочный крик. Кастиза всегда отвечала односложно, с минимумом пояснений. Такой разговор быстро наскучил зеленоглазой.
– Пожалуй, спать пора, - она встала и потянулась, - ты так и будешь сидеть у костра?
Кастиза пожала плечами:
– Да. Потом лягу и усну.
– Без палатки?
– Не люблю палатки. В них душно.
Аристократка хмыкнула:
– Ну, спокойной ночи.
– Спокойной ночи, госпожа.
Одиночество Клементины продлилось недолго. В неверном, тусклом красноватом свете, что давали едва дышащие угли костра, было видно, как фехтовальщица забирается в свою палатку. Потом изнутри послышался шорох одежды и разворачиваемых одеял. В какой-то момент звуки резко прекратились, и полураздетая аристократка снова оказалась на пороге своего полотняного домика. В лице зеленоглазой не осталось ни кровинки, так что щеки могли поспорить белизной с наполовину расстегнутой нижней рубашкой, что еще покрывала ее плечи.
– К-клементина!
– позвала она громким шепотом.
– Да, госпожа?
– И-иди сюда, живо! И нож возьми!
– Хотя слова были властными, речь зеленоглазой едва превышала по громкости мышиный писк. Ее голос ощутимо дрожал, и непонятно было, что произойдет в следующую секунду: грохнется ли фехтовальщица в обморок или сорвется на заливистый истерический крик. Кастиза вытащила мачете и подошла. Маленькая, покрытая испариной ладошка тотчас схватила ее за плечо.
– Там какое-то дьявольское создание. Я плохо разглядела в темноте, но оно лежит на моем одеяле. Черное и...
– тут зеленоглазую передернуло.
– Паук?
– Не знаю! Нет. Наверно.
Клементина пожала плечами, видимо поняв, что от испуганной аристократки ничего большего не добиться, и откинула полог палатки. Ее взору предстали разбросанные в беспорядке вещи. Убранная в ножны ропера лежала на одеяле. Рядом с рядом с ней устроилась огромная, длиной в поллоктя, многоножка, хвост
– А. Понятно, - невозмутимо сказала Клементина, когда убедилась, что ничего сверхъестественного не произошло.
– Эти создания любят забираться в постель. Там тепло и безопасно. Инки называют таких многоножек пасаг хаки'иунг, соке - чапахта, а солнцепоклонники...
– Да какая, к дьяволу, разница, как их называют хоть инки, хоть мавры?! Что мне с ней делать?! Она опасна?
– фехтовальщица стояла за спиной кастизы и опасливо заглядывала под полог.
– Ядовита, но не смертельно. Укус болезненный, и после него будет сильная лихорадка. Так что я бы соблюдала осторожность. Надеюсь, вы не касались ее? Когда чапахты злятся, их шкура тоже становится ядовитой.
– Омерзительно! Убери ее оттуда скорее!
– Фехтовальшицу передернуло от отвращения и она отошла еще на полшага от палатки.
– Не боитесь наступить на еще одну такую же?
– Клементина чуть наклонила голову, скрывая улыбку.
Фехтовальщица тут же замерла на месте, точно громом пораженная, и стала медленно осматривать почву под ногами.
– Проклятая богом земля, не даром на ней водятся такие твари, - бормотала она.
Клементина тем временем нашарила на земле длинную ветку и просунула ее под полог. Многоножка извивалась и попыталась убежать, но кастиза ловко подцепила ее сегментированное тело и выбросила отвратительное создание наружу. В следующую секунду ловкий удар мачете рассек чапахту напополам. Клементина равнодушно наткнула корчившиеся куски рассеченной твари на лезвие, и отправила их в угли костра.
Только в этот момент фехтовальщица смогла облегченно выдохнуть.
– Вот и все, - улыбнулась ей Клементина, - теперь вы можете спать спокойно, госпожа.
– А вдруг эта тварь была не одна?
– Чапахта не переносят общество друг друга.
– Ты же сказала, что вторая может подвернуться мне под ноги!
– Я пошутила.
Аристократка пошатнулась. В ее широко распахнутых от испуга глазах мелькнула мрачная тень недовольства:
– Не по христиански шутить с такими вещами!
– Прошу простить. Я не подумала, что такая мелочь может вас испугать.
– Проверь мою палатку, и можешь считать себя прощенной.
Для обыска пришлось идти к костру и мастерить факел из куска промасленного холста, намотанного на палку. Следующие четверть часа были потрачены на тщательный осмотр сумки с одеждой и трех разложенных на дне палатки одеял. По настоянию фехтовальщицы Клементина проверила уголок и каждый шов. Ни одна лесная гадина больше не попалась ей на глаза, за исключением двух небольших черных жучков, которых зеленоглазая с мстительным удовлетворением тут же раздавила каблучком сапога.
– Все в порядке, госпожа. Никаких непрошеных гостей, - Кастиза вылезла наружу и поднялась на ноги, собираясь уходить.
– Стой, - остановила ее зеленоглазая, - что делать, если новая приползет?
– Чапахта - редкий гость в этих краях, госпожа.
– Но ты же не можешь утверждать, что вторая такая же тварь не ползает поблизости, ожидая пока я усну?
– И тут аристократка снова схватила кастизу за руку, с не меньшим отчаянием, чем в предыдущий раз.
– Нет, не могу. Прощу прощения, но мне больно. Вы слишком сдавили мою ладонь.