Земля зеленая
Шрифт:
С первых же дней Ансон осточертел дворне Бривиней, никто не пускался с ним в разговоры, и все оставляли без внимания его шутки. Это раздражало мастера, но он умолкал только тогда, когда стучала машина. Чудесная машина! Даже в риге было слышно, как она грохотала. Портной Ансон унаследовал ее от своего покойного учителя, телятника Берца, который в молодости купил ее в клидзиньской лавке, где торговали старым железом. Проработав полчаса, мастер начинал искать отвертку и Лаурину бутылочку с маслом для смазывания волос; отвертывал, смазывал, подвинчивал и пробовал, не пойдет ли лучше. Тут Тале трудно было удержать. Как только
Андр хохотал, словно его щекотали. Портной провел рукой по овчинному ремешку, с которого была сбита шерсть, а на конце зашит шарик величиной в дикое яблочко. У каждого портняжного мастера имелся такой ремень для обучения подмастерьев. У портного Ансона никогда подмастерьев не было, но это необходимое орудие он приготовил заблаговременно, на случай, если работы будет так много, что один не справится и придется взять мальчишку, чтобы стачивал скроенное и нагревал утюг. Задорный смех Андра так рассердил портного, что он налился краской.
— Ты думаешь, такое яблочко не вкусно? — прошипел он, придвигаясь ближе, поглаживая ремешок, и легонько стегнул Андра по спине.
Мальчик сразу стал пунцовым:
— Не смей ты, козел этакий!
Конечно, это было нехорошо, так не следовало говорить, но разве мог он сдержаться! Портной вспыхнул, словно порох, восприняв прозвище как самое страшное оскорбление. Стегнул еще раз, кожаное яблочко так и прилипло к пиджаку Андра. Но мальчик даже не вскрикнул, молниеносным движением вырвал из рук портного ремешок и бросил в печь. Схватил со стола аршин и замахнулся. Перепуганный мастер попятился назад и плюхнулся на кровать.
— Эт-тот парнишка с ума сошел! — заикался он. — Свяжите его!
Но Андр не ударил, только швырнул аршин с такой силой, что тот трижды подскочил на глиняном полу. Ванаг вышел из своей комнаты, одобрительно кивнул и повернулся спиной.
Девушки восхищались смелостью Андра, но сам он ничего хорошего от своей выходки не ждал. Примеряя пиджак, портной издевался: свинопасам обычно шьют на двух пуговицах, конфирмантам — на трех, и только женихам он шьет на всех четырех. Чего от этого шута ждать: случалось же, что зашивал петли или выкраивал разные рукава — один короче, другой длиннее.
Хозяева обедали у себя в комнате, Лиена поела на кухне. Портной чувствовал себя оскорбленным этим пренебрежением; болтал за столом меньше, но видно было, что все думает, как бы отомстить. Обычно воду для чая приносили в ведрах из Диваи, она была мягче, чем в колодце на Глиняной горе. Большой Андр рассуждал за обедом, не поставить ли на дровни бочку, в которой в засушливое лето привозили воду для скота с плотины Межавилков, — Лиена жаловалась, что натерла коромыслом плечи. Мартынь Упит, в свою очередь, рассказал, будто лавочник Миезис на станции хвастался: если и другие дивайские землевладельцы начнут каждую неделю покупать по полголовы сахара, как Бривини, то на будущее лето ему придется выстроить для товаров такой же склад, как у Зиверса.
Портной
Пиджак и жилет Андра были уже готовы и висели на крючке, целый день мальчик не мог оторвать от них глаз. Портной шил так торопливо, точно близился день Страшного суда. Брюки скроены, с самого утра он их стачивал и снова порол, все время сердито бормоча что-то себе под нос.
У маленького Янки Осиене разболелся животик, и он кричал так сильно, что даже у хозяев было слышно. Щетинистое лицо портного расцвело от улыбки: наконец-то нашел желанную шутку! Воткнул иглу в материал и покрутил ус.
— Молодой Осис, молодой Осис кричит! — проговорил он скороговоркой, чтобы не потерять удачную мысль. — Сердится, что его племянника из Силагайлей не везут сюда. Привезли бы и положили рядом. Дядя и племянник в одной люльке, — такое даже в Риге не увидишь! — И думал: эту шутку следует разнести по всей волости. Братья Ансоны могут тогда гордиться: «Портной сказал!» Сам он от восхищения вскочил на ноги. «Еще что-нибудь, еще что-нибудь завернуть покрепче!» — Дядя и племянник! И папашу к ним, пусть покачает! Что это он понапрасну с ружьем по пастбищу шляется, гоняя зайцев!
Три прялки разом остановились, в комнате совсем стихло. Лизбете опустила руку с челноком и в отчаянии оглянулась на двери.
Но Ванаг все слышал. Вышел такой страшный, каким дворня Бривиней его никогда не видала, — борода вздернулась метлой, руки сжались в кулаки, глаза метали молнии. Портной мигом съежился, у Лиены замерло сердце. Но даже в страшном гневе хозяин Бривиней не забыл своего достоинства. Он не ударил мерзавца, чего тот заслуживал, а большими, гулкими шагами прошел к дверям и распахнул так резко, что в кухне опрокинулась миска Лача. Вытянув руку, остановился на пороге.
— Вон! — крикнул он.
Крик был не особенно громким, но в нем прозвучал приказ хозяина Бривиней, которого ослушаться невозможно. Совсем смущенный, портной пытался улыбаться и бормотал что-то, должно быть пробуя все это обратить в шутку, хотя босые ноги уже искали опорки под кроватью, а рука невольно потянулась за шапкой. За первым криком последовало дополнение:
— Немедленно вон из дома, чтобы и духу твоего не было!
Это было сказано так гневно и так ясно, что исключало возможность объясняться и медлить. Видно было, — Ванаг едва сдерживал свои большие кулаки, когда портной, сгорбившись и натянув на уши шапку, прошмыгнул к двери. Ванаг резко повернулся, сгреб машину в охапку, вынес и швырнул в сугроб, — только вихрь снега взвился. В сугробе машина и осталась, накренившись набок, высунув кверху две ножки. Бривинь схватил накаленный утюг и бросил в кучу камня, — чугун прозвенел, потом, шипя и испуская пар, погрузился в снег.
Бривинь так сердито захлопнул кухонные двери и затем двери комнаты, что смеяться над портным никто не осмелился. В людской все разом облегченно вздохнули, будто освободились от тяжелой ноши. Анна схватила и вынесла в кухню охапку дров, припасенную портным, несмотря на то, что в печи и так тлело много углей. Либа передвинула свою кровать на старое место и поспешила выбить старенькое хозяйское одеяло. Только теперь Лиена заметила, что Маленький Андр с грустью рассматривает свои скроенные, но недошитые брюки.