Земля Жар-птицы. Краса былой России
Шрифт:
В Петербурге, писал Коль, «из всех домов и церквей, тоже отапливаемых, вырываются и клубятся густые облака пара, настолько плотные, что кажется, будто в каждом доме работает паровая машина, и эти вихри сверкают всеми цветами радуги. Снег и лед на улицах и на Неве чистые и белые, словно сахарная глазурь… Снег похрустывает под ногами, порождая какие-то странные мелодии; все звуки в этой стуже обретают необычные оттенки; легчайший шелест или жужжание слышатся постоянно в воздухе, возникая будто бы от столкновения кружащихся частиц снега и льда».
Витрины магазинов и окна ресторанов мороз разукрашивал узорами, напоминавшими таинственные джунгли с ледяными пальмами и папоротниками. В квартирах и домах люди прятались за двойными, тройными дверями, иногда даже четыре двери отделяли прихожую от улицы. Двойные рамы устанавливали в октябре и не выставляли их до мая, когда,
Короче, как писал посетивший Россию французский журналист Виктор Тиссо, «…зима в этой стране — это не сварливый, страдающий от ревматизма старик, который приходит к нам, плача в сточных желобах и кашляя в дымоходах. Зима в России — это бодрящее приключение. Она здесь похожа на юношу, исполненного жизненных сил и восторга, в честь которого устраиваются пышные празднества». Быстротечное лето предназначалось для труда, зима — для отдыха. Январь и февраль были временем любви и свадеб. Многие из наиболее значительных церковных праздников приходились на зимнее время.
В дни рождественских праздников по улицам городов и деревень ходили с колядками. Мальчики несли ярко раскрашенные звезды, а перед ними — зажженные свечи. На ходу они поворачивали звезду и останавливались перед церквами и домами, распевая песни. В колядках участвовали не только крестьяне, а почти все жители России. В семнадцатом веке сам царь, в санях, сопровождаемый боярами, с двумя барабанщиками впереди, переезжал по Москве от дома к дому и распевал колядки для их владельцев, которые, по обычаю, должны были вручить царю подарки и угостить его. Петр Великий таким же способом поздравлял своих друзей, но делал он это в свойственной ему властной манере: царь проверял по списку колядующих и, тех, кто не явился, подвергали наказанию.
Сочельник был последним днем шестинедельного рождественского поста, и благочестивым россиянам, по древнему обычаю, предписывалось не есть, пока первая звезда не засверкает на небосклоне. По традиции в этот день ели кутью — вареную пшеницу с медом, посыпанную маком, или отварной рис с изюмом и орехами. В некоторых деревнях юга России существовал обычай, который сохранялся до середины двадцатого века. В избу приносили сноп из стеблей ячменя, пшеницы и гречихи, перевязанный небольшим пучком сена. Сноп помещали в углу под иконами, а рядом ставили горшок с кутьей, в которую втыкали свечу. На столе расстилали сено и прикрывали его куском белой материи. Все это должно было напоминать об яслях Иисуса Христа. Обед начинался с молитвы, а в конце трапезы ели кутью. Хозяин дома сначала бросал на улицу полную ложку кутьи для Деда Мороза со словами: «Вот полная ложка для тебя; будь добр, не тронь наши посевы». Ложку с кутьей бросали также под потолок; по числу приклеившихся зерен определяли, как много пчел будет летом. Наконец, вставая из-за стола, каждый оставлял некоторое количество кутьи в своей миске для умерших родственников. В день Рождества и в городе, и в деревне люди, надев свои лучшие платья, отправлялись в гости. Согласно энциклопедии 1845 года, столы всегда накрывали по-особому, обычно ставили не меньше пяти сортов орехов — из Греции, с Волги и из Сибири. Подавали на стол соленые грибы, пряники нескольких сортов, выпеченные по рецептам разных городов России. «Яблоки свежие и самые разнообразные были разложены на столе; некоторые сладкие, как груши, другие — хрустящие, как снег зимой; яблоки желто-красные, яблоки в сахаре и сушеные, украинские яблоки и яблоки, отваренные в квасе. Рядом с ними на столе в изобилии сушеные фрукты, крупный и мелкий изюм, смородина, вишня, два вида чернослива, вареные и сушеные груши и финики».
Время между Рождеством и Новым годом на Руси было особенно радостным и называлось святками. Эти дни — самые веселые и счастливые в году, когда, как говорится в энциклопедии, продолжаются безудержные празднества, возбуждающие сердца русских и отражающие широту их души. Это — время сближения сердец человеческих, объединяющее всех, даже людей разных поколений, так как это время любви, предназначенное для тех, кому судьбой было уготовано жить вместе. В деревнях молодые могли свободно гулять рука об руку, а так как, глядя на них, старики вспоминали радостные дни молодости, то и они
Только во время святок, говорится в энциклопедии, воскресала древняя Русь, возрождались обычаи, пришедшие из незапамятных времен. Никто не знал, откуда они взялись, никто их не записывал, они передавались из поколения в поколение.
Снег, выпавший пятого января, в ночь перед Крещением, воспринимался как особая ценность. В деревнях старухи собирали его с макушек стогов и верили, что им даже лучше, чем лучами солнца, можно отбелить полотно. Деревенские жители полагали, что снег, собранный накануне Крещения, сохранит воду в колодце свежей и не даст роднику иссякнуть, даже если летом не упадет ни капли дождя. Снег способен улучшать кровообращение, устранять головокружение, излечивать судороги и боли в суставах. Если снег положить на очаг, то он сможет защитить домочадцев от огненных змей, которые летают в воздухе и ждут только случая, чтобы влететь через дымоход и превратиться в прекрасного молодца, столь неотразимого, что девица не сможет устоять против его чар. Яркие звезды, согласно старому изречению, приносят белых ягнят; чем холоднее в крещенскую ночь, тем богаче будет урожай.
И в Москве, и в Санкт-Петербурге шестого января, в день Богоявления, совершалась одна из самых торжественных церковных церемоний — водосвятие. Этот обряд в честь крещения Иисуса в реке Иордани пришел из глубокой древности и воспринимался иностранными гостями России как волнующий и таинственный.
В Санкт-Петербурге на льду Невы возводили открытую часовню, разрисованную яркими красками и отделанную позолотой. Купол часовни, увенчанный золотым крестом, опирался на колонны. Храм украшали иконы с изображением Иоанна Крестителя. Внутри находились кресты и священные книги. В центре часовни во льду вырезалась прорубь, называемая Иорданью. Неподалеку от храма небольшой участок отделяли плетнем из еловых веток. Там сооружали помост и покрывали его алым ковром, таким же, каким устилали часовню и путь для крестного хода.
После окончания службы в дворцовой церкви архиереи в роскошных облачениях, расшитых жемчугом и сверкавших золотом, с зажженными свечами выходили из Зимнего дворца и с пением молитв направлялись к Иордани. Императорская семья и придворные в богатых нарядах следовали за священниками. Во время этой торжественной церемонии войска, расквартированные в столице, выстраивались огромным кольцом на льду Невы со своими полковыми штандартами. Здесь же устанавливались артиллерийские орудия, готовые к пальбе. После длительного молебствия священник, подняв руки, трижды осенял воду крестным знамением и освящал ее, погружая святой крест в воду. В это время гром пушек сливался в мощном и торжественном крещендо. Когда празднество завершалось, матери с детьми спешили к проруби, чтобы окропить свои чада; петербуржцы толпились у Иордани, набирая воду. Считалось, что святая вода надолго останется свежей и будет исцелять от всех болезней.