Земля
Шрифт:
Ко Ин Хо видел в Куак Ба Ви близкого ему по духу и столь же сильного, как и он, человека. Они узнали друг друга и подружились, вместе поднимая целину. Куак Ба Ви своим самоотверженным трудом воодушевлял Ко Ин Хо на трудовые подвиги, он пробудил в его душе то новое, что раньше таилось в ней, но о существовании чего он и сам не подозревал.
Правда, земляки и сейчас еще подтрунивали над его скупостью. Но и в этом отношении Ко Ин Хо под влиянием Куак Ба Ви сильно изменился за последнее время. Попроси его о чем-нибудь Куак Ба Ви, он ни в чем не отказал бы ему! Ведь в душе он был человеком
Да, разные это были люди — Ко Ин Хо и Тю Тхэ Вон. Куак Ба Ви всегда с интересом наблюдал за ними. И поддерживал обычно Ко Ин Хо, осторожно разъясняя Тю Тхэ Вону ошибочность его взглядов.
— Ну так что же, решено, значит? — спросил Куак Ба Ви. — На днях соберем крестьян, определим состав тхуре, а заодно подберем и музыкантов.
Собравшиеся единодушно поддержали Куак Ба Ви:
— Ясно! Так и сделаем!
— Меня обязательно выберите в музыканты! — попросил Тю Тхэ Вон. Видно было, что он так и горит желанием повеселиться.
— Ну, барабанщиком-то ты уж, конечно, сможешь быть! — засмеялся Ко Ин Хо.
— Согласен! Я буду бить в большой барабан, а ты — в маленький! — отшутился Тю Тхэ Вон.
— Спокойной ночи, учительница!
— До свидания, девушки!
Вечерние занятия были закончены, и девушки гурьбой высыпали на улицу. После их ухода Сун Ок и хозяйка зашли в комнату, где сидели мужчины.
— О чем тут у вас разговор? Можно послушать?
— Заходите, заходите!.. — Пак Чем Ди подвинулся, уступая женщинам место. — Мы хотим организовать тхуре.
Женщины присели на кан.
— А нам можно в это тхуре?
— Вам?.. Это зачем же? — спросил Тю Тхэ Вон.
— А что? Нельзя? Мы тоже хотим работать вместе со всеми! — сказала Сун Ок.
— Ишь какая прыткая! Ну прямо сорви голова! Недаром у матери Сун И от страху перед вами глаза на лоб полезли.
— Вы уж скажете — сорвиголова! — покраснев от смущения, проговорила Сун Ок. — Болтаете невесть что… Как бы, и в самом деле, не пошла по деревне такая молва.
— А разве я не правду говорю? Я и не думал, что вы такая боевая! — восхищенно продолжал Тю Тхэ Вон. — Знаете, какая она, мать Сун И? Любой мужчина, связавшись с ней, костей не соберет! А вы все ее атаки отразили! Смелостью взяли ее, правдивым словом. Против вас теперь никто устоять не может! Раз вы с такой задирой сладили, как же вас не назвать боевой?
— Верно говоришь! Я своими глазами все видел! — вмешался в разговор Ко Сен До. — Что мать Сун И — женщина бессовестная и наглая, это всей округе известно! А вот столкнулась она с вами, и куда только ее ухарство делось! Она прямо норы себе найти не могла, где бы можно было спрятаться от позора!
— Так ведь это же не потому, что я «боевая»! — возразила Сун Ок. — Дело в том, что мать Сун И была неправа. Самый бессовестный человек не может устоять перед тем, на чьей стороне правда!
— Так-то оно так, — проговорил Тю Тхэ Вон, — да ведь бывает, что и прав человек, но не умеет доказать свою правоту и окажется виноватым. Вот оно какое дело!
— Верно! — согласился Пак Чем Ди. Он разжег трубку и выпустил клуб дыма. — Возьмите нашу деревню. В прошлом бывали такие случаи, что
— Да, — вставил свое слово и Квон Чир Бок. — В споре да в драке сила требуется либо острый язычок.
— А как же! — обрадовался поддержке Тю Тхэ Вон. — Видели бы вы, как она взяла старуху в оборот! Слово за слово — так ее отбрила, что та и язык проглотила, сдалась. Вот, подумал я: Куак Ба Ви у нас силач из силачей, ну а если он со своей женкой свяжется, придется ему отступить!
Все вокруг весело расхохотались.
— И в драке одной силой не возьмешь! — сквозь смех проговорил Пак Чем Ди. — Нужно характер иметь твердый.
— Ох, и потеха! — сказал Тю Тхэ Вон. — Поглядите на нашего силача Куак Ба Ви! Сидит он напротив жены и заикнуться не смеет! А ну-ка, подеритесь, а мы посмотрим!
— Рановато вы нас поссорить вздумали! — в таком же шутливом тоне сказала Тю Тхэ Вону Сун Ок. — Ведь после нашей свадьбы всего несколько дней прошло!
Сун Ок смеялась вместе со всеми.
Куак Ба Ви молча попыхивал трубкой; на лице его бродила чуть заметная улыбка.
— Значит, договорились: на днях созовем собрание, — подытожил Пак Чем Ди. — Но прежде чем организовать тхуре да выделить музыкантов, не худо бы нам позаботиться и о своем знамени.
— А к знамени понадобятся фазаньи перья! [68] — отозвался Тю Тхэ Вон.
— Надо будет музыкальные инструменты подремонтировать! — сказал Ко Сен До.
— Да, да, — подхватил Тю Тхэ Вон, — и новые придется подкупить. И барабанный обруч нужно заменить. А то барабан так тарахтит, что и слушать не хочется!
68
Фазаньи перья используются как украшение; они прикрепляются к древку знамени.
— Раз ты будешь барабанщиком, ты и заменишь обруч, — рассудил Ко Сен До.
— Ладно! Тогда установим такой порядок: каждый музыкант отвечает за свой инструмент.
— Это уж делайте, как найдете лучше…
— А материал на знамя мы вам дадим, — пообещала Сун Ок. — Белый коленкор подойдет?
— А почему не подойдет? Коленкор, так коленкор, — сказал Пак Чем Ди.
— Сколько метров потребуется?
— Да для большого знамени пяти метров хватит…
— Ну, столько-то у нас и дома найдется!
— Тогда все в порядке!
Бэлмаырцы расходились по домам, обрадованные удачным началом дела.
На следующий же день, не откладывая дела в долгий ящик, крестьяне, зачисленные в музыканты, приступили к ремонту своих инструментов. Бэлмаырцы попрежнему собирались каждый вечер в сарае, где жил Куак Ба Ви с женой, и допоздна обсуждали свои дела.
Пак Чем Ди смастерил из бамбука втулку для древка знамени, украсил ее затейливой мозаикой, изнутри проделал в ней дырочки для фазаньих перьев. Втулка получилась хоть куда! Девушки, занимавшиеся у Сун Ок, получили от Пак Чем Ди заказ: когда они пойдут в горы за намулем, набрать в зарослях фазаньих перьев; а Куак Ба Ви соорудил из длинного шеста древко.