Земля
Шрифт:
А в этом году жара не страшна даже рисовым плантациям: главный оросительный канал до краев наполнен водой.
Ко Бен Сана душила бессильная злоба. Ему очень хотелось насолить членам бригады. Он мечтал только об одном: чтобы воды в канале поубавилось. Тогда он смог бы загнать остаток воды на свое поле и умышленно задержать ее там. Сделать это было не так уж трудно: поле его было расположено у головного узла, и он мог брать из канала воды сколько угодно.
Но, как назло, воды нынче было — хоть отбавляй! Плотину соорудили прочную, плотную, вода не вытекала, целиком попадая на рисовые поля.
Проклиная все на свете, Ко Бен
Однажды ночью, наскоро приготовив чжуква [72] , Ко Бен Сан, крадучись, вышел из дому и поднялся к чхисентхо [73] , которое находилось в густом лесу, на Северной сопке. Среди деревьев, между скал, образовавших причудливые, похожие на могучие мускулы сказочного богатыря переплетения, высилась одинокая большая лиственница. Крестьяне издавна считали, что здесь пребывает Лесной дух. Они каждый год, в июльский праздник [74] , приносили к чхисентхо всяческие яства и, низко кланяясь, молились Лесному духу.
72
Чжуква — пища и напитки, преподносимые корейцами духам, чтобы умилостивить их.
73
Чхисентхо — место жертвоприношения.
74
Религиозный праздник, отмечаемый 15 июля (по лунному календарю).
До освобождения Кореи в июльский праздник к чхисентхо крестьяне притаскивали вола или свинью; заколов, тут же варили в огромном котле мясо и после соответствующих церемоний устраивали лесную трапезу. Когда Куак Ба Ви работал в батраках у Ко Бен Сана, ему часто приходилось принимать участие в устройстве трапезы. Ко Бен Сан обычно верховодил крестьянами и распоряжался приготовлениями к празднеству. Он приказывал Куак Ба Ви заколоть вола или сделать еще что-либо, и Куак Ба Ви безропотно выполнял все, что требовал от него хозяин.
У бэлмаырцев вошло в обычай собирать на проведение июльского праздника деньги. На эти средства они арендовали небольшой участок рисового поля. Из урожая риса стряпали чальток, гнали самогон. А часть риса продавали и на вырученные деньги покупали необходимые для устройства лесной трапезы продукты.
После того как для Лесного духа, Духа дома и Духа земли были накрыты отдельные столы, руководитель церемониала бормотал заклинания, принимал от главы каждого хозяйства белую бумагу (предполагалось, что на ней невидимо воплощены пожелания подателей) и сжигал ее на огне.
Люди верили, что тому, чья просьба будет благосклонно принята духом, должно выпасть в этом году большое счастье.
Лесного духа боялись. Если в деревне случалось какое-нибудь несчастье, крестьяне объясняли это тем, что в прошлом году они не угодили Лесному духу и он в отместку наслал на них беду. Чтобы отвести новые несчастья, крестьяне вновь поднимались на Северную сопку и всячески старались ублаготворить Лесного духа.
Даже среди темных, забитых крестьян Ко Бен Сан отличался своей суеверностью. Он верил, что там, где не можешь справиться сам, помогут духи. Нужно
И сейчас, обуреваемый лютой ненавистью к Куак Ба Ви и ко всему, что принесла с собой новая жизнь, Ко Бен Сан решил прибегнуть к помощи духов.
К чхисентхо и среди бела дня не всякий рискнул бы подняться один: такое уж это было глухое, гиблое место. Но чувство злобы и мести пересилило в Ко Бен Сане страх, и под покровом темноты он пробрался к лиственнице.
Он зажег свечу и укрепил ее на камне. Достав из корытца, которое он захватил из дома, закуску и сури и разложив их перед собой, Ко Бен Сан, благоговейно потирая ладонь о ладонь, приступил к молитве.
— О, святейший Лесной дух, вершащий судьбы нашей деревни, оберегающий жизнь жалких, глупых людишек! Один из твоих неразумных слуг, о святейший Лесной дух, пришел к тебе с низким земным поклоном. Припадая к твоим стопам, я прошу у тебя всемилостивейшей помощи! Тебе, святейший, самому, наверно, известно, что для нашей горной деревни частые дожди — хуже засухи. Чтобы суходольные поля дали богатый урожай, нужна сухая погода. Засуха, правда, грозит посевам риса, но ведь у нас испокон веков преобладают суходольные поля, а не поливные! Это распроклятый, неблагодарный Куак Ба Ви ввел новую моду и, нарушив извечные порядки здешних мест, поднял низину, засеял ее рисом. И, рассердившись, Дух четырех морей обрушил на нашу землю столь бедственные для нас обильные дожди! Молю тебя, святейший Лесной дух, посоветуйся с Духом четырех морей, уговори его сменить гнев на милость, а дождь — на засуху! Пусть низина, поднятая Куак Ба Ви, сгорит дотла, но зато мы спасем свои посевы!
И еще одна… еще одна совсем маленькая-маленькая просьба. Не поможешь ли ты мне, святейший дух, вернуть отобранную у меня землю? Уж я бы тебя тогда отблагодарил, так отблагодарил! А пока не обижайся, что угощение мое скудно, прими его как щедрое…
Ко Бен Сан, закатив глаза под лоб и усердно потирая ладонь о ладонь, отвесил три глубоких поклона и при каждом поклоне касался носом сырой земли.
Вдруг он услышал… нет, скорее сердцем почувствовал приближение Лесного духа!
— Твоя верность заслуживает внимания! — раздалось откуда-то из-за кустов.
Ошеломленный Ко Бен Сан начал кланяться часто, часто.
— Я поговорю с Духом четырех морей. Он не оставит тебя в обиде. Как же мне не знать, что в ваших краях сухая погода полезнее дождя! Только запомни, что и у нас теперь Демократия, и духи все важные вопросы решают совместно.
— Ах, святейший дух, и вас не обошла Демократия? — удивленно вскричал Ко Бен Сан и надолго застыл в низком земном поклоне.
— Да, ты правильно меня понял.
— И, все-таки, — на лице Ко Бен Сана появилась подобострастная улыбка, — если ты чего-нибудь сильно захочешь, все будет по-твоему! Ведь ты самый могущественный из духов!
— Пожалуй, что так, — уклончиво ответил дух, и вдруг в голосе его зазвенели грозные нотки. — Но где твоя верность? Что это за угощение ты мне подсунул? Какие-то скудные объедки!
— Премного виноват! — Ко Бен Сан весь сжался и мелко-мелко задрожал. — Уж ты прости своего неразумного слугу. Молю тебя: прими мой скудный дар как обильный!
— Я не могу принять эту нищенскую подачку. Я вижу — жадности в твоем сердце больше, чем верности.
— А-и-го, святейший Лесной дух! — взмолился Ко Бен Сан и, не выдержав, всхлипнул. — Прошу: пощади меня, прими мое приношение!