Земля
Шрифт:
— Нет, — вздохнул дух, — не могу!
— А-и-го!.. Что же мне теперь делать, святейший дух? — чуть не плача, причитал Ко Бен Сан. — Пусть сегодня у тебя скудная трапеза, но ведь будут и другие ночи… Твой жалкий раб еще не раз посетит тебя! Будь милостив, не откажи в моей просьбе!
— Ладно, — смягчился дух. — На первый раз прощаю. Но чтоб больше этого не было!.. Ты должен обязательно прийти сюда с новым приношением!
— Ну, конечно! Конечно! Как же твой глупый слуга может ослушаться мудрого приказания? Он придет! Непременно придет!
Обрадованный счастливым исходом дела, Ко
Через несколько минут, предупреждающе покашляв, Ко Бен Сан возвратился к чхисентхо. Он сразу увидел, что дух принял его угощение. Ко Бен Сан хорошо помнил, что наполнил стопку до краев, а сейчас сури в стопке заметно уменьшилось.
Ко Бен Сан несколько раз с благоговением поклонился, торопливо собрал посуду и начал спускаться с сопки.
В его разгоряченном мозгу роились злорадные мысли. Он, весело покрякивая от удовольствия, громко говорил с собой и грозил кулаком в ночную тьму.
— Я тебе еще покажу, Куак Ба Ви! Целина ваша высохнет, солнце выжжет твой рис, и тогда мы посмотрим, будешь ли ты попрежнему задирать нос! Если уж сам Лесной дух пообещал за меня заступиться, то Дух четырех морей и подавно не посмеет его ослушаться!
Вот уж целый месяц прошел с тех пор, как мать Сун И слегла в постель. За эти дни она успела переворошить в своей памяти все, что случилось с ней в последнее время. И о чем бы она ни вспоминала, ею начинала овладевать тупая злоба. Подняться бы сейчас на ноги, пойти к Сун Ок, отругать ее последними словами и оттузить так, чтобы она и встать не смогла! Но за спиной Сун Ок стоял Куак Ба Ви. Не только Куак Ба Ви — вся деревня! Да и права ли она, мать Сун И? Как бы все это не вышло ей боком. Как бы Сун Ок еще раз всенародно не осрамила ее!
Мать Сун И терзали сомнения. Сколько она ни думала, ни к какому решению прийти не могла. Сердце ее ныло от тяжкой обиды, но ей оставалось лишь горестно сетовать на себя и на других. Кому она может высказать все, что наболело на душе, от кого она может услышать слово участия? Никому и ни от кого. Одна она одинешенька на белом свете!
Порой, правда, приходила ей в голову такая мысль: а что если взять да встряхнуться, встать, как ни в чем не бывало, и выйти на люди?.. Ведь она ничем не больна, а вот уже целый месяц попусту валяется в постели!
Но ведь ее достоинство растоптано! И кем? Какой-то Тен Сун Ок, бывшей содержанкой, которую прежде и за человека-то не считали! Если бы матери Сун И пощечину нанесла рука в серебряных перстнях, ну тогда куда ни шло! Но потерпеть срам от Сун Ок, это уже слишком! Это тяжелый удар по ее самолюбию! Как она после этого взглянет людям в глаза?
А дни все шли, и с каждым днем мать Сун И злилась все пуще, страдала все горше. Она потеряла аппетит, по ночам ее мучила бессонница. И какая только чепуха ни лезла ей в голову! Она поняла, что если так будет продолжаться и дальше, то кончится, чего доброго, тем, что она сойдет с ума.
Однажды, очнувшись от своих невеселых мыслей, мать Сун И вспомнила вдруг о чудодейственной
И надо ж было случиться так, что в ту же ночь, когда мать Сун И поднялась на Северную сопку, к чхисентхо приплелся и Ко Бен Сан.
Дрожа от страха, мать Сун И с трудом продиралась сквозь лесные заросли. Подойдя к чхисентхо, она, не успев еще отдышаться после быстрой ходьбы, опустилась на колени и приготовилась в страстной молитве излить свою душу могущественному Лесному духу. Вдруг неподалеку от нее послышался чей-то кашель. Мать Сун И в испуге и замешательстве быстро поднялась с земли и спряталась за лиственницу.
Немного погодя из темноты выступила чья-то фигура. Когда человек зажег свечу и укрепил ее на камне, мать Сун И, сквозь густые листья, отчетливо различила, что это не кто иной, как… Ко Бен Сан!
Решив притаиться, мать Сун И подумала: «Тебя тоже привела сюда нелегкая жизнь!» Она сгорала от любопытства, что может сказать старый скряга Лесному духу?
И по мере того как она вслушивалась в слова молитвы, изумление ее все возрастало. Многое она видела на своем веку, но чтобы просить Лесного духа послать на землю засуху, — такого еще не бывало! Наоборот, люди всегда молили духов о дожде, о ниспослании живительной небесной влаги.
Было время, когда мать Сун И действовала заодно с Ко Бен Саном и пыталась устроить неприятности Куак Ба Ви. Но дойти до такой подлости, чтобы накликать засуху!.. И возмутительней всего, что Ко Бен Сан кличет беду не только на голову Куак Ба Ви, но и на всю деревню! «Пусть низина, поднятая Куак Ба Ви, сгорит дотла!» Каким нужно быть подлецом, чтобы просить об этом духа! Ведь в этой низине находится и ее поле! Мать Сун И с трудом сдерживала гнев! Ух, как она сейчас ненавидела этого злобного старикашку! Ей так и хотелось выскочить из-за дерева, схватить Ко Бен Сана за шиворот и проучить его так, чтобы впредь он и подумать не посмел пускаться на подобные мерзости! Но ей во-время пришла в голову забавная мысль: а что если выдать себя за духа и разыграть Ко Бен Сана?
И разгоряченное воображение Ко Бен Сана приняло голос матери Сун И за голос Лесного духа. Ему казалось, что этот голос исходит из самой глубины ночных небесных высот.
Чтобы окончательно уверить Ко Бен Сана в том, что Лесной дух витает рядом с ним, мать Сун И, воспользовавшись минутным отсутствием Ко Бен Сана, выплеснула полрюмки сури.
Кому-кому, а матери Сун И хорошо была известна обрядность религиозных церемоний. Она была их непременной участницей в Бэлмаыре. А если церемонии, отличавшиеся особой торжественностью и пышностью, устраивались в волости или в ближайших городах, то и там без нее не обходилось дело. Это доставляло ей немалое удовольствие! Бывало и так, что она плясала вместе с шаманом, выкликала заклинания.