Земляки по разуму
Шрифт:
— Можно и так сказать.
— Ну, как знаешь…
Мария была дома, но счастливой из-за того, что на работу нужно идти только после обеда, себя не чувствовала. Истерика уже прошла, но веко нет-нет да и подергивалось. Перед глазами продолжал стоять утренний кошмар и ботинок…
Ботинок, который вчера собственноручно вышвырнула в окно, сегодня, словно неразменный пятак, опять красовался на столе. Неужели кто-то забросил его обратно с такой невероятной точностью? И вместе
Да нет, она догадывалась об истинной причине, но не хотела ее признавать, несмотря на простоту. И ботинок, и чудовище были проделками полтергейста. Если даже нет, то в лучшем случае — кара Божья за избиение родного мужа. Три года они почти счастливо прожили в браке, и никогда еще с ней такого не случалось, а ведь звезды предупреждали… И теперь мстили за непослушание.
Голова зудела от единственного, но классического вопроса: «Что делать?»
Если это — полтергейст, считай, пропала квартира. Начнутся пожары, битьё посуды и прочие бытовые ужасы…
Ежели это — Божья кара, то тогда еще не все потеряно. Можно пойти в церковь и поставить свечку потолще за невинно избиенного супруга. В конце концов, почистить ему ботинки или даже купить модные туфли. Приласкать его, утешить всем телом… — мысли приходили одна праведнее другой.
И тут в дверь позвонили.
«Вот сейчас все выяснится, — содрогнулась Саньковская. — Если за дверью никого нет, то, значит, точно полтергейст!»
Лежа на диване, Мария медлила, ведь не каждый человек ждет в гости буйного духа, и тут в замочной скважине заскрежетал ключ. Дверь со скрипом отворилась, и что-то тяжелое рухнуло в прихожей. Затем звякнул упавший ключ и прозвучало короткое хриплое блеяние. Дверь хлопнула и в тишине послышалась непонятная возня.
Все похолодело внутри у Саньковской.
Семен вынырнул из тьмы и несколько мгновений удивленно смотрел перед собой. Когда понимание ситуации пришло к нему, то еголицо расплылось в улыбке, а из груди вырвался вздох облегчения. Его не пристрелили, как земноводную собаку. Более того, перед ним на столе валялся осьминог. Подумав, он пришел к выводу, что это — старший лейтенант Горелов собственной персоной.
— А ведь был однокашником, — пробормотал Семен, взвесив в руке пистолет. — Боже, что с людьми жизнь делает!
Его грудь начала распирать бурная радость. Дрожащими руками сунув пистолет в кобуру и застегнув ее ремень на себе, Саньковский принялся ощупывать человеческоетело. Убедившись, что это не сон, ведь ему никогда не снились пистолеты, равно как и автоматы с гаубицами, он пустился вприпрыжку по кабинету.
— Ну! — выкрикивал Семен. — С таким телом! Все проблемы! Решим!
Успокоившись, он взялся строить планы на ближайшее будущее. Происшедшее было ему на руку, но неясным оставалось одно. Что начнет вытворять бедолага Горелов, когда очнется в образине осьминога, и где шляется его собственноетело? Пораскинув человеческими мозгами,
Участковый по-прежнему не подавал признаков жизни. Поискав глазами сумку, куда можно было бы его упаковать, Семен ничего подходящего, кроме сейфа, не обнаружил.
— Делать нечего — придется эвакуировать отсюда извращенного по натуре товарища за пазухой, ведь не нести же сейф на вытянутых руках, ей-богу!
Он заправил форменную рубашку в казенные брюки, засунул под нее килограмм десять однокашника и поежился от щекотки. Образовался симпатичный «трудовой мозоль» имени Горелова, которому деваться оттуда было некуда.
— Мент за пазухой! Ор-ригинально! — воскликнул Семен и задумался, но не о том, что слишком часто начал говорить сам с собой, а совсем о другом.
Может быть, на этом и остановиться? Ведь это тело покрепче прежнего, а из этого вытекают сплошные плюсы — жену на место в случае необходимости, конечно, поставить будет легче, работа тоже непыльная, сиди да плюй в потолок, слава Богу, осьминоги к участковым не каждый день на прием ломятся. Настоящего же Горелова засадить в аквариум и подкармливать золотыми рыбками. Ему такой расклад, а в этом можно не сомневаться, понравится больше всех! Такой сюжет даже Пушкину с его разбитым корытом не снился!..
Идея эта привлекала все больше и больше, вот только был у нее один минус — вдруг Машка не захочет признать законного супруга в новом обличье? Ей же ничего не докажешь, тем более, что любое объяснение сильно смахивает на чушь несусветную… А жаль!
Саньковский запер кабинет и направился домой. Никто из коллег Горелова ему не повстречался. На улицах города Семену тоже сопутствовала удача. Оказавшись во дворе своего дома, новый суперучастковый решил действовать по обстоятельствам и смело поднялся на третий этаж.
Когда полтергейст проблеял в третий раз, Мария нашла в себе силы выглянуть в прихожую. Глазам открылось зрелище, от которого сердце задергалось в бешеном ритме. На полу лежал грязный и оборванный муж. Все клятвы и зароки моментально вылетели у нее из головы.
— Лучше бы это был полтергейст, — прошептала она и начала принюхиваться. Воняло черт знает чем, но не перегаром.
«Трезвый и в таком состоянии! Что же ему довелось пережить?! Бедненький! И это все из-за нее!!! Выгнала суженного в ночь, туман, дождь, снег и слякоть…» — Мария смахнула набежавшую слезу. Чувство ее вины было безмерным и со временами года не считалось.
Кратко возблагодарив звезды и, особенно, путеводную Полярную, за то, что помогли мужу добраться домой живым, Саньковская взвалила его на плечи и поволокла в ванную комнату. Родного и любимого необходимо было срочно раздеть, отмыть и вылечить.
Не успела Мария уложить тело в ванную, как в дверь позвонили. Это было в высшей степени некстати. Беспомощный муж всем телом взывал о помощи и даже начал подергивать правой ногой. Электронный звонок снова зачирикал. Мария вздохнула, смахнула еще одну слезинку и пошла открывать.